пользователей: 30398
предметов: 12406
вопросов: 234839
Конспект-online
РЕГИСТРАЦИЯ ЭКСКУРСИЯ

Система художественный идей романа В.Гюго "Отверженные". Образы Жавера, Ж. Вальжана, Козеттыи Говроша в романе.

Гюго создает новый тип социального романа – социально-героическую эпопею, в которой изображены общественные конфликты, порожденные гнетом и нуждой, политические катастрофы (поражение Наполеона при Ватерлоо), восстание французского народа в 30–40-е годы, жизнь различных слоев общества. В «Отверженных» подняты проблемы нищеты и бесправия народа, безработицы, проституции, беспощадности эксплуатации (семейство Тенардье угнетает маленькую Козетту), несправедливости суда (история Жана Вальжана), беспризорности, духовной эволюции поколения (история Мариуса) и др. Гюго пишет о любви (линия Мариуса и Козетты), рисует патетику баррикадных боев (подвиг Анжольраса, смерть Гавроша), поднимает проблемы будущего народа. «Отверженные» – обличительный, проповеднически миссионерский социально-философский роман. Судьбы героев В. Гюго типичны: у Вальжана и Фантины были реальные прототипы, история Мариуса отчасти похожа на историю самого писателя. Но маленькие люди превращаются у Гюго в героев; события приобретают философскую значительность. Социальная жизнь для Гюго – частное проявление нравственного бытия человечества. Конкретные вопросы жизни народов ХIХ века сводятся к «вечным» вопросам, за житейской борьбой его героев всегда стоит борьба добра и зла. Гюго не просто рисует картины социального ада, а предлагает читателю составить о них суждение. Борьба Жана Вальжана с Жавером обретает социально-символический характер. Будучи соотнесенной с общественно-историческим фоном, эта борьба символична, ибо в святости Жана Вальжана воплощена правота угнетенных, а в злобе Жавера – абсолютная жестокость угнетателей. История Жана Вальжана превращается в притчу о страдальческой судьбе. Конфликт между героями не воспринимается как метафизический, потому что история соединяется в романе с политикой. Частная жизнь героев входит в большую жизнь народа, судьбы всех героев определяет революция. Проявившаяся в «Соборе Парижской Богоматери» тенденция к универсальному видению эпохи в «Отверженных» становится доминантной. В «Отверженных» два плана: сюжетный (линия Жана Вальжана) и философский. Автор вводит в роман обширные исторические, публицистические и философские главы, которые придают произведению эпический масштаб. За сегодняшним несовершенным днем Гюго видит светлые горизонты, шествие прогресса отождествляет с волей провидения. Цель прогресса – утвердить добро. Новая эра, свобода, равенство, братство наступят в результате нравственного совершенствования человечества. Гюго придерживается идей утопического социализма. То есть общественная жизнь должна быть построена на основе социального равенства, в ней нет места эксплуатации, а есть возможность для всестороннего развития каждого человека. Философия истории В. Гюго строится на опыте французской революции. Все социальные бедствия Гюго связывает с ненавистным ему бонапартистским режимом. Гюго воспевает очистительную силу непобедимой революции, не желает мириться с пассивностью человека. Революция, в интерпретации Гюго, есть прогресс: революция дала свободу мысли, провозгласила истину; прогресс достигается только ценой дерзаний. К защитникам баррикады Гюго относится с благоговением, окружает их ореолом героизма и трагического величия, они – великие разведчики будущего, бескорыстны и стремятся облагодетельствовать человечество. В. Гюго противопоставляет восстание мятежу. Восстание служит целям прогресса; мятеж есть акт беззаконный, регрессивный. Гюго идеализирует республику и интерпретирует восстание французских рабочих в 1848 году как незаконный мятеж, потому что оно происходило, когда во Франции был установлен республиканский строй. С момента установления республики, согласно Гюго, необходимость классовой борьбы отпадает, все должно решаться только всеобщим голосованием. В «Отверженных» утверждается две, на первый взгляд, противоположные, а по сути взаимодополнительные точки зрения: «Да здравствует революция!» и «Да здравствует счастье любить, счастье творить добро и не приносить зло!». После событий 1848–1852 годов В. Гюго осознает, что милосердие бессильно освободить народ от гнета и насилия. На страницах романа он сталкивает епископа и революционера. В епископе Мириэле воплощены гуманность, христианское милосердие, в революционере Анжольрасе – гуманистическая мечта, суровая непреклонность, способность к состраданию и непримиримость к врагу. Христианский праведник и революционер-атеист не антагонисты: они разными путями стремятся к одной цели – преобразованию общества и человека. Кредо революционера Анжольраса: не должно быть вооружения нации, необходимы бесплатное и обязательное обучение, единые права и труд для всех. Епископ Мириэль – скорее проповедник общечеловеческих идей, нежели католичества, – призывает защищать обездоленных, ненавидеть богатство и роскошь, быть милосердным, помогать сиротам, ввести всеобщее бесплатное обучение, повысить жалованье школьным учителям, отменить непосильные налоги. Епископ и революционер в романе оказываются союзниками: их объединило бескорыстное желание служить человечеству. Исповедуя «не убий», В. Гюго полностью оправдывает революционные действия угнетенных масс. За жестокими действиями он видит благие побуждения покончить с тиранией, утвердить человечность как норму отношений. Епископ приходит к старому безбожнику-революционеру, чтобы осудить его. Выслушав революционера-атеиста, епископ становится перед ним на колени и просит благословения. На протяжении всего романа решается вопрос: что важнее – непротивление злу насилием или активная борьба. Анжольрас добивался завтрашнего счастья для всех людей, ненавидел насилие и смерть, но помимо своей воли вносил их в мир. Гуманные идеи революции вступают в противоречие с ее насильственными методами, насилие разрушает идеалы революции. Это создает «трагическую вину» Анжольраса и его «суровую печаль», роковую обреченность. Окружающие относятся к нему «с восхищением, в котором сквозит сочувствие», видят в нем палача и священнослужителя, героя и жертву. В. Гюго исходит из абсолютной человеческой морали и судит общество за отклонение от нее, поэтому «не убий» становится важнее. Итог жизни всех активных борцов за счастье народа в романе один: трагическая гибель. Финал романа – апофеоз епископа: его тень витает над Жаном Вальжаном, который умирает со словами: «На свете нет ничего, кроме счастья любить». Побеждает установка: любовь, доброта, бескорыстие, снисходительность к людским слабостям важнее кровопролития во имя блага человечества; только человечность спасет мир; революция духа значительнее социальной революции. В. Гюго считает, что обстоятельства жизни формируют уродливый характер, но достаточно одного «события-откровения», чтобы разрушить власть закона социальной детерминации. «Со-бытие-откровение» не связано с судьбами государства, но в нем ярко высвечиваются доброта и милосердие человека. Увидев свет этой истины, даже самый большой грешник может переродиться. «Событие-откровение» для Жана Вальжана – поступок Мириэля, когда тот подарил ему серебряные подсвечники и спас от новой каторги. Ожесточенный жизнью каторжник перерождается в высоконравственного человека, грешник становится великим праведником. После духовного кризиса вся жизнь Жана Вальжана – сплошная череда самоотречений. Он жертвует собой ради счастья других, отдает себя в руки правосудия, чтобы спасти невиновного, которого собираются осудить как «каторжника Вальжана», самоотверженно заботится о чужой ему девочке, затем – о женихе Козетты, хотя Мариус отнимет у него нежно любимую приемную дочь; на баррикады безоружный Жан Вальжан идет спасать людей от смерти и даже отпускает своего заклятого врага, полицейского шпиона Жавера. Жертвенность окружает Жана Вальжана, как и епископа Мириэля, ореолом святости. «Событие-откровение» для Мариуса – информация о том, что беглый каторжник Жан Вальжан, которому Мариус сначала запретил видеться с Козеттой, спас его от смерти. После смерти Жана Вальжана носителем милосердия станет Мариус. «Событие-откровение» для Жавера – поступок Жана Вальжана, когда тот спасает его от смерти, отпускает с баррикады. В определенном отношении принципы милосердия Мириэля продолжил и Жавер – антипод добра и человечности, безупречный полицейский, воплощение безжалостного социального порядка. В Жавере В. Гюго утрирует два простых чувства, доводит их до гротеска: «Этот человек состоял из двух чувств: уважения к власти и ненависти к бунту». Жавер сознательно уничтожил в своей душе все человеческое: сострадание, любовь, жалость к жертвам несправедливого общественного устройства. Жавер хочет разоблачить бывшего каторжника Вальжана, ставшего мэром, не обращая внимания ни на его очевидные добродетели, ни на пользу, приносимую им согражданам. Закоренелый злодей Жавер испытал сильнейший шок, когда Жан Вальжан освободил полицейского, попавшего в руки революционеров. Гюго приводит Жавера, не привыкшего рассуждать, к страшной для него мысли, что каторжник Жан Вальжан оказался сильнее всего общественного порядка. Все, во что верил Жавер, рушится. Жавер, в отличие от Жана Вальжана, не мог полностью переродиться, но не мог и оставаться прежним. То, что Жавер закончил жизнь самоубийством, – яркое подтверждение его отказа от прежних моральных норм. Жавер демонстрирует тупиковый вариант судьбы человека.

В «Отверженных» объединяются романтические и реалистические черты. Реалистические черты здесь неизбежны, так как это социальная эпопея. Подчёркнуто реалистична социальная задача книги, из реальной действительности родилась история главных героев; реалистична обрисовка среды и обстоятельств; документированы исторические части романа, привлечены топографические карты; точны характеры исторических лиц; духовная жизнь героев имеет много общего с жизнью самого В. Гюго и его близких. Но Гюго-романтик рисует исключительные события и обстоятельства. В «Отверженных» главным принципом художественного мышления писателя становится антитеза. Мир предстает в резких контрастах, в чередовании света и мрака, все тяготеет к полюсу добра или зла. В романе действуют «святые» (епископ Мириэль, Жан Вальжан) и «диаволы» (Тенардье, Жавер). Масштабы творимого ими добра и зла равны. Людские страсти доведены до крайнего напряжения, характеры складываются только из пороков или только из добродетелей. Гюго выделяет те стороны личности, которые помогают ему раскрыть идею, поэтому характеры его героев символичны. Психологизм романа «Отверженные» состоит главным образом в романтически гипертрофированном изображении очистительной бури, которая потрясает привычное мировосприятие человека. Гюго почти никогда не анализирует изменение душевного мира героев, а иллюстрирует изменение его сознания потоком метафор, порой развернутых на целую главу. Безмолвной внутренней борьбе соответствуют обычно мрачные, страшные тона романтического пейзажа. По мере обобщения В. Гюго все больше отрывается от действительности. Постепенно Жан Вальжан теряет конкретные человеческие качества: меняется его имя, он становится воплощением нравственности и милосердия. В этом романе Гюго, как и всюду, остается на идеалистической точке зрения в оценке мира; есть, по его мнению, две справедливости: справедливость высшего порядка и справедливость низшая. Последняя выражена в законе, на котором построена жизнь общества. Закон за совершенное преступление наказывает человека. Носителем этого принципа справедливости является в романе Жавер. Но есть справедливость иная. Носителем ее оказывается епископ Мириэль. С точки зрения епископа Мириэля зло и преступление должны не наказываться, а прощаться, и тогда само преступление пресекается. Закон не уничтожает зла, а усугубляет его. Так было с Жаном Вальжаном. Пока его держали на каторге, он оставался преступником. Когда епископ Мириэль простил совершенное им преступление, он переделал Жана Вальжана. Жавер гибнет в романе и своей гибелью демонстрирует несостоятельность той справедливости, которая выражена в человеческом законе и которая, по мнению Гюго, должна уступить принципу высшей христианской справедливости, воплощенной в образе епископа Мириэля.

Гюго в романе «Отверженные» поднимает ещё  очень важную тему:  положение ребенка в семье и обществе, эксплуатация детского труда, безнадзорность и бродяжничество детей. Он справедливо считал, что «по размеру покровительства, которым окружены два слабых существа — женщина и ребенок, можно измерить степень цивилизации вообще». «Каждый человек,— писал Гюго,— рождается добрым, чистым, справедливым и честным. Если он изуродован и ужасен, то потому, что его бросили в такую форму, из которой он вышел преступным и страшным» . Следовательно, формирование человека и его будущие возможности зависят от того, в какие условия он поставлен с детства. Рассказ о Козетте переносит читателей во французскую провинцию, в мрачную харчевню Тенардье, где словно «муха в услужении у пауков» бьется измученная девочка. Поскольку история Жана Вальжана остается за рамками повествования — он даже не назван по имени,— чудесное спасение ребенка таинственным незнакомцем напоминает волшебную сказку, а сама Козетта походит на Золушку. Резкий переход от мрака к свету, из бездны отчаяния, в которую была ввергнута Козетта, к неожиданному счастью как нельзя лучше характеризует поэтику Гюго и в то же время усиливает сказочный колорит повести, отсутствующий в контексте романа, но в данном случае вполне уместный. Добрый старик, освобождающий маленькую служанку от власти жадного трактирщика и его злой жены, не только восстанавливает попранную справедливость, но и становится как бы ее олицетворением. Обличительный пафос «Отверженных»  особо чувствуется и в этом небольшом отрывке.

Совершенно иным колоритом проникнута повесть «Гаврош», скомпонованная из последующих эпизодов романа. Здесь нет никакой сказочности, каждая деталь дышит суровой жизненной правдой. Гаврош — один из самых впечатляющих детских образов в мировой литературе — изображен как типичный парижский гамен (бездомный ребенок). «Он постоянно был в движении: бродил, распевая песенки, по улицам, рылся в сточных канавах, воровал понемножку, но легко и весело, как воруют кошки или воробушки, смеялся, когда его называли шалопаем, и сердился, когда его обзывали бродягой. У него не было ни крова, ни хлеба, некому было пригреть и приласкать его, но он не тужил».

Прослеживая историю Гавроша, Гюго выступает не только как большой художник, но и как социолог, возлагающий ответственность на общество за то, что оно обрекает детей бедняков на бродяжничество и голод. И финал повести логически вполне обоснован. Неунывающий гамен, с детства научившийся ненавидеть сытых и самодовольных буржуа, оказывается среди участников баррикадных боев во время парижского восстания 1832 года. Сцена героической гибели Гавроша, с задорной песенкой собирающего патроны под пулями гвардейцев, исполнена настоящей революционной патетики.

Образы Козетты и Гавроша зажили своей самостоятельной жизнью независимо от романа «Отверженные», отрывки из которого использовались для детского чтения и в дореволюционной России, между тем как его полный текст упорно запрещался цензурой.


23.06.2016; 09:32
хиты: 89
рейтинг:0
Гуманитарные науки
литература
для добавления комментариев необходимо авторизироваться.
  Copyright © 2013-2024. All Rights Reserved. помощь