§ 137. ПОНЯТИЕ О ПУНКТУАЦИИ И ИСТОРИЯ ЕЕ ИЗУЧЕНИЯ
Пунктуация — это, во-первых, собрание правил расстановки знаков препинания и, во-вторых, система знаков препинания (графических изображений), используемых в письменной речи для указания на ее расчленение.
Общепризнано, что знаки препинания употребляются для обозначения такого расчленения письменной речи, которое не может быть передано ни морфологическими средствами, ни порядком расположения слов. Более спорным является вопрос о том, какое именно расчленение речи фиксируется пунктуацией — декламационно-психологическое? синтаксико-смысловое? или и то и другое вместе?
Анализ современной русской пунктуации свидетельствует об отсутствии какого бы то ни было строгого принципа, но определенная внутренняя организованность в применении различных принципов расстановки знаков препинания, безусловно, существует. Пунктуация служит потребностям письменного общения. Она помогает читающему постичь смысл написанного. В облегчении понимания письменной речи видят назначение пунктуации и акад. Я. К. Грот1 и проф. И. А. Бодуэн де Куртенэ2.
Первые попытки осмысления пунктуации на Руси связаны с именами М. Грека, Л. Зизания, затем — М. Смотрицкого.
Современная русская пунктуация, отраженная в печатных текстах, представляет собой совокупность общепринятых, рекомендуемых соответствующими документами, правил пользования знаками препинания и особенностей индивидуально-авторского употребления.
Теоретическую разработку вопроса о пунктуации находим в «Российской грамматике» М. В. Ломоносова, который дал перечень знаков препинания («строчных» знаков) и изложил правила их употребления. Ломоносов сформулировал основной принцип, на котором основываются правила расстановки знаков: это смысловая сторона речи и ее структура. М. В. Ломоносов пишет: «Строчные знаки ставятся по силе разума и по его расположению и союзам»1. Правила сформулированы самые общие, без детальной разработки, однако значение знаков определено довольно четко. Эти значения мало чем отличаются от основных значений знаков в современной пунктуации, что свидетельствует о ее устойчивости и стабильности.
Н. Курганов, А. А. Барсов, Н. И. Греч расширяют общие правила М. В. Ломоносова, дают более подробные характеристики значений отдельных знаков и правил их расстановки.
Далее разработка вопросов пунктуации связана с именами А. X. Востокова, И. И. Давыдова, Ф. И. Буслаева и, наконец, Я. К. Грота, который подводит определенные итоги изысканиям предшествующих авторов. Основа пунктуации Я. К. Грота — логическое членение речи, передающееся в устной речи паузами и интонацией. Я. К. Грот стремился изучить интонационное оформление речи и паузы различной длительности, соответствующие логическому делению речи. Однако практически, формулируя правила расстановки знаков, Я. К. Грот учитывал прежде всего синтаксическое строение предложения и смысловые отношения между его частями2.
Оригинальное решение вопросов русской пунктуации находим в трудах А. М. Пешковского3 и Л. В. Щербы4.
Основой пунктуации для А. М. Пешковского является ритмомелодическая сторона речи, он считает, что пунктуация отражает не грамматическое, а «декламационно-психологическое расчленение речи».
Л. В. Щерба также усматривает во «фразовой интонации» основу для расстановки знаков препинания. Однако он углубляет взгляд А. М. Пешковского на пунктуацию и старается определить существо ритмомелодии, которая выражает «членение потока нашей мысли» и «некоторые смысловые оттенки». Практически же, анализируя употребление знаков препинания, Л. В. Щерба приходит к выводу, что некоторые из них ставятся на чисто формальном основании и подчас даже вопреки смыслу. Получается, что, принципиально соглашаясь с мнением о главенствующей роли интонации в расстановке знаков препинания, Л. В. Щерба признает и другие факторы. Значит, пунктуация в общем не отражает какого-либо единого принципа, а имеет компромиссный характер. Практика употребления знаков препинания, исторически сложившаяся, не подтверждает тезиса о прямой и полной зависимости пунктуации от ритмомелодии, так как последняя всегда отчасти субъективна и индивидуальна, хотя, безусловно, подчиняется и общеязыковым нормам. Пунктуация, построенная на такой основе, никогда не приобрела бы таких необходимых, социально значимых качеств, как стабильность и общепринятость.
В дальнейшем разработка вопросов теории пунктуации (с учетом ее истории) пошла по пути выявления не одного какого-либо принципа в ущерб другим, а комплекса принципов, действующих в практике печати. Это принципы формально-грамматический, смысловой и интонационный. Причем наибольший процент объективности заложен в первых двух принципах. Они и признаются как ведущие, что позволяет объединить их и терминологически в единый структурно-семантический принцип.
§ 138. ТРИ ПРИНЦИПА РУССКОЙ ПУНКТУАЦИИ
Русская пунктуация, в настоящее время очень сложная и развитая система, имеет довольно прочное основание — формально-грамматическое. Знаки препинания являются прежде всего показателями синтаксического, структурного членения письменной речи. Именно этот принцип сообщает современной пунктуации стабильность. На таком основании ставится наибольшее число знаков.
К «грамматическим» можно отнести такие знаки, как точка, фиксирующая конец предложения; знаки на стыке частей сложного предложения; знаки, выделяющие функционально разнообразные конструкции, вводимые в состав простого предложения (вводные слова, словосочетания и предложения; вставки; обращения; многие сегментированные конструкции; междометия); знаки при однородных членах предложения; знаки, выделяющие постпозитивные приложения, определения — причастные обороты и определения — прилагательные с распространителями, стоящие после определяемого слова или дистантно расположенные и др.
В любом тексте можно найти такие «обязательные», структурно обусловленные знаки.
Например: Но вот я взялся перечитать несколько вещей Щедрина. Это было года три-четыре назад, когда я работал над одной книгой, где реальный материал переплетался с линиями сатиры и сказочной фантастики. Я взял тогда Щедрина, чтоб избежать случайного сходства, но, начав читать, вчитавшись, с головой уйдя в изумительный и заново открытый мною мир щедринского чтения, я понял, что сходство будет не случайным, а обязательным и неминуемым (Касс). Все знаки здесь структурно значимы, они ставятся безотносительно к конкретному смыслу частей предложений: выделение придаточных, фиксация синтаксической однородности, обозначение границы частей сложносочиненного предложения, выделение однородных деепричастных оборотов.
Структурный принцип способствует выработке твердых общеупотребительных правил расстановки знаков препинания. Знаки, поставленные на таком основании, не могут быть факультативными, авторскими. Это тот фундамент, на котором строится современная русская пунктуация. Это, • наконец, тот необходимый минимум, без которого немыслимо беспрепятственное общение между пишущим и читающим. Такие знаки в настоящее время достаточно регламентированы, употребление их устойчиво. Членение текста на грамматически значимые части помогает установить отнесенность одних частей текста к другим, указывает на конец изложения одной мысли и начало другой.
Синтаксическое членение речи в конечном счете отражает членение логическое, смысловое, так как грамматически значимые части совпадают с логически значимыми, со смысловыми отрезками речи, поскольку назначение любой грамматической структуры — передать определенную мысль. Но довольно часто случается так, что смысловое членение речи подчиняет себе структурное, т. е. конкретный смысл диктует и единственно возможную структуру.
В предложении Избушка крыта соломой, с трубой запятая, стоящая между сочетаниями крыта соломой и с трубой, фиксирует синтаксическую однородность членов предложения и, следовательно, грамматическую и смысловую отнесенность предложно-падежной формы с трубой к имени существительному избушка.
В случаях, где возможно различное объединение слов, только запятая помогает установить их смысловую и грамматическую зависимость. Например: Появилась внутренняя легкость. Свободно ходит по улицам, на работу (Леви). В предложении без запятой совершенно иной смысл: ходит по улицам на работу (обозначение одного действия). В первоначальном же варианте имеется обозначение двух разных действий: ходит по улицам, т. е. гуляет, и ходит на работу.
Такие знаки препинания помогают установить смысловые и грамматические отношения между словами в предложении, уточняют структуру предложения.
Смысловую функцию выполняет и многоточие, которое помогает поставить на расстоянии логически и эмоционально несовместимые понятия. Например: Инженер... в запасе, или злоключения молодого специалиста на пути к признанию; Вратарь и ворота... в воздухе; История народов... в куклах; На лыжах... за ягодами. Подобные знаки играют исключительно смысловую роль (притом часто с эмоциональной окраской).
Большую роль в осмыслении текста играет и место расположения знака, делящего предложение на смысловые и, следовательно, структурно значимые части. Ср.: И собаки притихли, оттого что никто посторонний не тревожил их покоя (Фад.). — И собаки притихли оттого, что никто посторонний не тревожил их покоя. Во втором варианте предложения более подчеркнута причина состояния, и перестановка запятой способствует изменению логического центра сообщения, заостряет внимание на причине явления, тогда как в первом варианте цель иная — констатация состояния с добавочным указанием на его причину. Однако чаще лексический материал предложения диктует только единственно возможный смысл. Например: Долгое время жила в нашем зоопарке тигрица по кличке Сиротка. Присвоили ей такую кличку потому, что она действительно осиротела в раннем возрасте (газ.). Расчленение союза обязательно, и вызвано оно семантическим влиянием контекста. Во втором предложении необходимо обозначение причины, так как сам факт уже назван в предыдущем предложении.
На смысловом основании ставятся знаки в бессоюзных сложных предложениях, так как именно они в письменной речи передают нужные значения. Ср.: Раздался свисток, поезд тронулся.— Раздался свисток — поезд тронулся.
Часто при помощи знаков препинания уточняют конкретные значения слов, т. е. смысл, заключенный в них именно в данном контексте. Так, запятая между двумя определениями-прилагательными (или причастиями) сближает в семантическом отношении эти слова, т. е. дает возможность выдвинуть на первый план общие оттенки значения, выявляющиеся в результате различных ассоциаций, как объективного, так подчас и субъективного характера. В синтаксическом отношении такие определения становятся однородными, поскольку, будучи сближенными по значению, поочередно относятся непосредственно к определяемому слову. Например: Густым, тяжелым маслом написана темень еловой хвои (Сол.); Когда Анна Петровна уезжала к себе в Ленинград, я провожал ее на уютном, маленьком вокзале (Пауст.); Летел густой, медленный снег (Пауст.); Холодный, металлический свет проблеснул на тысячах мокрых листьев (Гран.). Если взять вне контекста слова густой и тяжелый, уютный и маленький, густой и медленный, холодный и металлический, то трудно уловить в этих парах нечто общее, так как эти возможные ассоциативные сближения находятся в сфере вторичных, не основных, образных значений, которые становятся основными в контексте.
Отчасти русская пунктуация основывается и на интонации: точка на месте большого понижения голоса и длительной паузы; вопросительный и восклицательный знаки, интонационное тире, многоточие и т. д. Например, обращение можно выделить запятой, но повышенная эмоциональность, т. е. особая выделительная интонация, диктует и другой знак — восклицательный. В ряде случаев выбор знака зависит целиком от интонации. Ср.: Придут дети, пойдем в парк. — Придут дети — пойдем в парк. В первом случае перечислительная интонация, во втором — интонация обусловленности. Но интонационный принцип действует лишь как второстепенный, не основной. Это особенно наглядно выступает в тех случаях, когда интонационный принцип «приносится в жертву» грамматическому. Например: Морозка опустил мешок и, трусливо вбирая голову в плечи, побежал к лошадям (Фад.); Олень раскапывает передней ногой снег и, если есть корм, начинает пастись (Арс.). В этих предложениях запятая стоит после союза и, так как фиксирует границу структурных частей предложения (деепричастного оборота и придаточной части предложения). Таким образом, нарушается интонационный принцип, ибо пауза находится перед союзом.
Интонационный принцип действует в большинстве случаев не в «идеальном», чистом виде, т. е. какой-либо интонационный штрих (например, пауза) хотя и фиксируется знаком препинания, но в конечном счете эта интонация сама является следствием заданного смыслового и грамматического членения предложения. Ср.: Брат — мой учитель. — Брат мой — учитель. Тире здесь фиксирует паузу, однако место паузы предопределено структурой предложения, его смыслом.
Итак, существующая в настоящее время пунктуация не отражает какого-либо единого последовательно проводимого принципа. Однако формально-грамматический принцип является сейчас ведущим, тогда как принципы смысловой и интонационный выступают в качестве дополнительных, хотя в отдельных конкретных проявлениях они могут быть выдвинуты и на первый план. Что же касается истории пунктуации, то известно, что первоначальным основанием для членения письменной речи служили именно паузы1 (интонация).
Современная пунктуация представляет собой новый этап в ее историческом развитии, причем этап, характеризующий более высокую ступень. Современная пунктуация отражает структуру, смысл, интонацию. Письменная речь организуется достаточно четко, определенно и вместе с тем выразительно. Самым большим достижением современной пунктуации является тот факт, что все три принципа действуют в ней не разобщенно, а в единстве. Как правило, интонационный принцип сводится к смысловому, смысловой к структурному, или, наоборот, структура предложения определяется его смыслом. Выделять отдельные принципы можно лишь условно. В большинстве случаев они действуют нераздельно, хотя с соблюдением определенной иерархии. Например, точка обозначает и конец предложения, границу между двумя предложениями (структура); и понижение голоса, длительную паузу (интонация); и законченность сообщения (смысл).
Именно сочетание принципов является показателем развитости современной русской пунктуации, ее гибкости, позволяющей отражать тончайшие оттенки смысла и структурное многообразие.
§ 139. ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ ЗНАКОВ ПРЕПИНАНИЯ
Знаки препинания в современной пунктуационной системе русского языка имеют закрепленные за ними функции.
Знаки препинания либо отделяют части текста друг от друга, либо выделяют какие-либо отрезки внутри частей. Отделительными знаками являются точка, восклицательный и вопросительный знаки, точка с запятой, двоеточие, многоточие, абзац (в данном случае термин используется в значении абзацного отступа). К выделительным знакам относятся скобки и кавычки. Знаки запятая и тире выступают в роли отделяющих (при единичности употребления) и в роли выделяющих (при парном употреблении, например, при обособлении, при выделении вводных и вставных конструкций).
Отделительные знаки препинания членят письменный текст на значимые в смысловом и грамматическом отношении части. Близкими в функциональном отношении являются знаки запятая (отделительная), точка с запятой, точка. Их различие часто бывает лишь «количественным»: они фиксируют паузы различной степени длительности в смысловом же отношении части, членимые посредством запятой и точки с запятой, менее самостоятельны, они представляют собой отрезки внутри одного предложения; точка же обозначает законченность мысли. Знаки эти ставятся при перечислении синтаксически равнозначных частей текста: членов предложения, частей предложения (запятая и точка с запятой), отдельных предложений (точка). Качественное сходство перечисленных знаков легко постигается при сопоставлении примеров, оформленных по-разному: Толпа внезапно рванулась вперед и разъединила нас. В воздух полетели папахи и фуражки. Неистовое «ура» взорвалось около трибуны (Пауст.). Ср.: Толпа внезапно рванулась вперед и разъединила нас, в воздух полетели папахи и фуражки, неистовое «ура» взорвалось около трибуны. — Толпа внезапно рванулась вперед и разъединила нас; в воздух полетели папахи и фуражки; неистовое «ура» взорвалось около нас. Общая функциональная значимость этих знаков и вместе с тем их различие в обозначаемой ими степени членимости текста дают возможность использовать их в сложных предложениях как определенную градационную систему. Например: По расчищенному месту побежали изгороди, стали скирды и стога, разрастались маленькие дымные, юртенки; наконец, точно победное знамя, на холмике из середины поселка выстрелила к небу колокольня (Кор.) — в этом бессоюзном сложном предложении четыре синтаксически равнозначные части, однако первые три разделяются запятыми, а четвертая отделяется точкой с запятой; такое расположение знаков дает возможность, во-первых, подчеркнуть большую смысловую спаянность первых трех частей предложения и, во-вторых, оторванность и смысловую самостоятельность четвертой части предложения. Кроме того, такие знаки оправданы и с точки зрения структурной организации предложения: первые три имеют общий член, объединяющий их в единое целое,— по расчищенному месту, а в четвертой части имеется вводное слово наконец, и отнесение его именно к этой части предложения возможно лишь при наличии точки с запятой, отделяющей впереди стоящую часть текста.
Одиночная запятая, как и точка с запятой, всегда стоит между синтаксически равнозначными частями текста или равнозначными по синтаксической функции словоформами.
Парные же запятые в качестве выделительных знаков выполняют иную функцию: их назначение — выделить в предложении особо значимые части его; такие запятые употребляются при обособлении, при выделении обращений, вводных конструкций, междометий. Выделительные запятые резко расходятся по функции с точкой и точкой с запятой, они в таком случае включаются в иную систему пунктуационных значений, тех, которые свойственны выделительным знакам, в частности парному тире и скобкам. Здесь наблюдается новая градация: запятые, тире, скобки (запятые выделяют части предложения менее значительные и сложные; тире — части более значительные и распространенные; скобки — особенно резко выключают части из состава предложения). Ср., например, употребление выделительных запятых и скобок, запятых и тире, тире и скобок: Нижняя часть лица несколько выдавалась вперед, обнаруживая пылкость страстной натуры, но бродяга (по некоторым характерным, хотя трудно уловимым признакам я сразу предположил в моем госте бродягу) давно уже привык сдерживать эту пылкость (Кор.); Нигде во всей России, — а я порядочно ее изъездил по всем направлениям, — нигде я не слушал такой глубокой, полной, совершенной тишины, как в Балаклаве (Пауст.); Он стал печален, неразговорчив, а внешние следы бакинской жизни — преждевременная старость — остались у Грина навсегда (Пауст.). Особенно ярко обнаруживается выделительная роль таких знаков при возможности их взаимозаменяемости. Ср., например: Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве-Займище) так же, как он слушал Денисова (Л. Т.). — Кутузов слушал доклад дежурного генерала, главным предметом которого была критика позиции при Цареве-Займище, так же... То, что скобки являются наиболее сильным выключающим знаком в сравнении с запятыми и даже тире, подтверждается возможностью употребления их не только внутри предложения, но и абзацев. Как выделительный знак они используются в синтаксических единицах, больших, чем предложение. Например: Восемь без пяти. Готовы все юнкера, наряженные на бал. («Что за глупое слово, — думает Александров,— «наряженные». Точно нас нарядили в испанские костюмы».) Перчатки вымыты, высушены у камина (Купр.).
Что касается таких одиночных знаков, как многоточие, двоеточие и тире, то они, наряду с общей отделительной функцией, выполняют еще разнообразные смысловые функции: они фиксируют те или иные смысловые отношения, которые возникают между частями предложения под воздействием конкретного коммуникативного задания.
Многоточие — знак, передающий недосказанность мысли, недоговоренность, а также прерывистость и даже затрудненность речи, например: — Да, жизнь... — сказал он, помолчав и подбрасывая в огонь новое полено (Кор.); Он... вы не думайте... Он не вор и не что-нибудь... только... (Кор.).
Многоточие может передавать и многозначительность сказанного, указывать на подтекстное содержание, на скрытый смысл, заключенный в тексте. Например: Мимо острова в это самое время тихо проплыл гигантский корабль, такой же, как и тот, на котором приехали лозищане. Распущенный флаг плескался по ветру и, казалось, стлался у ног медной женщины, которая держала над ним свой факел... Матвей смотрел, как европейский корабль тихо расталкивает своею грудью волны, и на глаза его просились слезы... Как недавно еще он с такого же корабля глядел до самого рассвета на эту статую, пока на ней угасли огни и лучи солнца начинали золотить ее голову.:. А Анна тихо спала, склонясь на свой узел... (Кор.).
Двоеточие — знак, предупреждающий о последующем разъяснении и пояснении. Пояснительная функция конкретизируется следующими значениями: причинной обусловленности, обоснования, раскрытий содержания, конкретизации общего понятия. Например: Я взвыл от боли и кинулся на Грека, но не смог его ударить ни разу: какие-то два типа из одной компании подскочили и схватили меня сзади за руки (Войн.); А родители наши шли сбоку и все кричали одно и то же: чтобы мы за собой следили, чтобы писали письма (Войн.); ...Лучшая в Москве трактирная машина — оркестрион гремела, бряцая литаврами, свою неизменную песню: «Шумел-горел пожар московский» (Пауст.); На залитых лугах островками стали обозначаться самые высокие места: холмики, бугорки, древние татарские могилы (Закр.).
Тире — знак очень емкий по значению. Широта употребления его в современных публикациях свидетельствует об определенной универсализации этого знака. Однако существуют закономерности в его употреблении. Тире, прежде всего, означает всевозможные пропуски — пропуск связки в сказуемом, пропуски членов предложения в неполных и эллиптических предложениях, пропуски противительных союзов; тире как бы компенсирует эти пропущенные слова, «сохраняет» им принадлежащее место. Например: Дупель — птица вольная (С.-Щ.); Илюша — к воротам, но из окна послышался голос матери (Гонч.); Не небесам чужой отчизны — я песни родине слагал (Н.).
Тире передает значение условия, времени, сравнения, следствия в тех случаях, когда эти значения не выражены лексически, то есть союзами. Например: Захоти он — парню и Тане было бы плохо (Пан.); Проснулся — прабабушки не было (Пан.); Молвит слово — соловей поет.
Тире можно назвать и знаком «неожиданности» — смысловой, интонационной, композиционной. Например: К Тане не пускали никого — только письма потоком шли в ее адрес (Зерн.) (неожиданное присоединение); Что сейчас жалеете — верю (Сим.) (необычное расположение изъяснительной придаточной); Много раз сидел я на дереве под забором, ожидая, что вот они позовут меня играть с ними, — а они не звали (М. Г.) (неожиданный результат).
Наконец, тире способно передавать и чисто эмоциональное значение: динамичность речи, резкость, быстроту смены событий. Например: Мгновение — и все опять тонуло во мраке (Кор.); К вечеру волна улеглась — и на западе разгорелся закат (Пауст.); По дубу перейдем ручей — и на болото (Пришв.).
Знаки вопросительный и восклицательный фиксируют конец предложения, а также передают вопросительность и восклицательность интонации. Например: Какой ответ, какое оправдание может дать судьба в их страданиях? (Купр.); Как изменился он с тех пор, как она оставила его! (Л. Т.)
Кавычки служат выделению: выделяют необычно употребленные слова, названия, чужую речь, цитаты и т. д.: Как сейчас помню, первое, что было прочитано: «Помпадуры и помпадурши» (Карав.); Но горка писем на столе нарастает, приходится выделять специальный рабочий день для ответов, и все равно не справляешься, отвечаешь только на самые важные, и уже кто-то на тебя обижается — «вы мне не ответили!», кто-то сердится — «зазналась?» (Кетл.).
Итак, при всем многообразии конкретных значений и употреблений знаков препинания, фиксируемых правилами, знаки обладают обобщенными функциональными значениями, имеют общие закономерности употребления.
§ 140. ОСОБЕННОСТИ ПУНКТУАЦИИ, СВЯЗАННЫЕ С ФУНКЦИОНАЛЬНЫМ НАЗНАЧЕНИЕМ ТЕКСТА
Основные правила пунктуации имеют нормативный характер, они относительно устойчивы в практике печати и одинаковы для разных видов письменной речи. Однако сама письменная речь в функциональном отношении разнородна: это речь научная, официально-деловая, публицистическая, художественная. В синтаксическом отношении каждая из этих разновидностей письменной речи обладает спецификой, более или менее ярко выраженной. А поскольку пунктуация прежде всего фиксирует синтаксическое членение речи, то вполне естественно, что она различна в разных по характеру текстах. В лингвистической литературе неоднократно подчеркивалась мысль, что пунктуация не одинакова для различных текстов1.
Так, синтаксис научной литературы2 довольно четок, отличается последовательной связанностью отдельных построений, их завершенностью и полнотой. В научной речи преобладают сложные синтаксические конструкции, с очень развернутой и упорядоченной логической связью между компонентами. В ней преобладают многочленные сложноподчиненные предложения с причинно-следственной и определительно-изъяснительной зависимостью. Научный стиль «тяготеет к речевым средствам, лишенным эмоциональной нагрузки и экспрессивных красок»3, поэтому в синтаксисе научных произведений, рассчитанных отнюдь не на эмоциональное восприятие, обычно отсутствуют конструкции, передающие экспрессивные качества речи. Для научного стиля не характерны эмоционально окрашенные предложения, умалчивания, недоговоренность, семантико-стилистические тонкости и т. д. Такой синтаксис, естественно, не требует пунктуационной сложности. Пунктуация такого вида литературы стандартизирована и лишена индивидуальной осмысленности. Преобладают знаки, имеющие логико-грамматическое основание: это знаки, членящие текст на отдельные предложения и части предложения, составляющие его структурные элементы (главные и придаточные; однородные члены; среди обособлений — только обязательные, т. е. вызванные структурными показателями).
Пример научного текста: Сложные условия эксплуатации офсетных форм в процессе печатания выдвигают многообразные требования к увлажняющим растворам. Увлажняющий раствор не должен обладать агрессивными свойствами к лаковой пленке, лежащей на цинковой или алюминиевой поверхности, а также пленке ксантата меди на биметаллических формах. Состав увлажняющего раствора должен гарантировать максимальную сохранность коллоидной пленки на поверхности металла, сообщать ей оптимальную степень гидратации, чтобы не нарушать ее структурно-механических свойств и устойчивости при печатании.
Нетрудно заметить, что в тексте нет чисто интонационных и смысловых знаков, которые обычно связываются с индивидуально-авторской манерой изложения. Здесь нет вообще экспрессивных элементов синтаксиса. Случаи употребления знаков абсолютно нормативны: запятые, отделяющие придаточные части от главных; запятые между однородными членами; запятые, отделяющие постпозитивные причастные обороты; точки в конце предложений.
Рад работ и исследований, так или иначе затрагивающих вопросы стилей, и, в частности, научного, подтверждают этот общий вывод (в качестве особенностей синтаксиса научного стиля приводятся примерно одни и те же черты: насыщенность сложными предложениями с союзной связью; обилие причастных оборотов; отсутствие показателей экспрессивности и эмоциональности; большая средняя длина предложения; слабо выраженный модальный план и т. д.)1.
В документах официально-деловых1 (докладах, приказах, отчетах, программах, протоколах, инструкциях, заявлениях и т.д.) синтаксическая структура еще более стандартна (сравнительно с научными произведениями). В таких текстах нет прямой речи, нет сравнительных оборотов; нет уточняющих и разъясняющих конструкций и эмоционально окрашенных синтаксических построений; нет различного рода эллиптических предложений. Общепринятые (подчас единственно возможные) формы изложения и расположения материала приводят к сравнительной «легкости» пользования знаками препинания, их единообразию.
Однако в пунктуационном оформлении и деловых бумаг есть свои особенности. К ним относится, например, выделение частей предложения (каждая часть начинается с абзаца и заканчивается точкой с запятой; иногда, помимо абзаца, ставится еще и тире); нумерация или буквенные обозначения. Таково, например, пунктуационное оформление правительственных и юридических документов, международных договоров и соглашений и т. д.
Пунктуация в художественном тексте выполняет очень сложные и разнообразные функции.
В художественном тексте широко используются такие знаки препинания, которые выражают эмоционально-экспрессивные качества письменной речи и разнообразные оттенки смысла, хотя и здесь «грамматические» знаки обязательны и непременны. Вся пунктуационная система полно, широко и многообразно служит в художественном тексте одним из существенных и ярких средств передачи как логического, так и эмоционального содержания.
Изучение пунктуации выдающихся мастеров художественного слова свидетельствует о ее богатых стилистических возможностях. Своеобразная пунктуация — это один из элементов стиля автора. Известно, например, что знаки бывают «излюбленными». Так, общепризнанно пристрастие Горького к тире или И. Бабеля — к точке. Тонкую изобретательность обнаружил и М. Е. Салтыков-Щедрин в использовании такого, казалось бы, «неэмоционального» знака, как скобки2. Знаки препинания в художественном тексте способны выражать дополнительные, особые смысловые оттенки и интонационные нюансы.
Итак, стилистический, выразительный диапазон современный русской пунктуации чрезвычайно широк. Однако в основных своих значениях и употреблениях знаки препинания едины в разных литературных текстах. Это единство придает правилам пунктуации необходимую стабильность. Основа этой стабильности — опора на синтаксис.
§ 141. ПОНЯТИЕ АВТОРСКОЙ ПУНКТУАЦИИ
Термин «авторская пунктуация» имеет два значения. Первое связано с обозначением всех знаков, стоящих в авторской рукописи, т. е. в буквальном смысле поставленных рукой автора (сюда включается и регламентированная и нерегламентированная пунктуация); такое употребление термина характерно для издательских работников, которые участвуют в подготовке рукописи к изданию. Второе, более широкое значение термина связано с представлением о пунктуации нерегламентированной, не закрепленной правилами, т. е. представляющей собой разнообразные отклонения от общих норм. Именно это понимание термина и требует уточнения, поскольку не всякие отклонения можно зачислить в разряд авторских.
Нерегламентированность пунктуации может быть вызвана разными причинами, и не всегда она связана с проявлением авторской индивидуальности. Конечно, авторские знаки препинания включаются в понятие нерегламентированной пунктуации, однако это ее частный случай. В целом нерегламентированная пунктуация (естественно, не принимается во внимание ошибочная пунктуация) объединяет разные явления, осознание которых позволяет вычленить собственно авторскую пунктуацию, т. е. непосредственно связанную с индивидуальностью пишущего.
1. В пунктуации (как, впрочем, и в языке) наряду с нормами общими, обладающими высшей степенью стабильности, существуют нормы ситуативные, приспособленные к функциональным качествам конкретного вида текста. Первые включаются в обязательный пунктуационный минимум. Вторые, не столь жесткие, обеспечивают особую информационность и экспрессивность речи. Ситуативные нормы диктуются характером текстовой информации: знаки препинания, подчиненные такой норме, выполняют функции логико-смысловую (проявляется в разных текстах, но особенно в научных и официально-деловых), акцентно-выделительную (преимущественно в текстах официальных, частично в публицистических и художественных), экспрессивно-эмоциональную (в текстах художественных и публицистических), сигнальную (в текстах рекламных). Знаки, подчиненные ситуативной норме, не могут быть отнесены к авторским, поскольку они диктуются отнюдь не волей пишущего, но отражают общие стилистические свойства функционально различающихся текстов. Такие знаки регламентированы характером этих текстов и существуют наряду с общепринятыми.
2. Современная пунктуация — результат исторического развития русской пунктуационной системы. Поскольку пунктуация обслуживает постоянно изменяющийся и развивающийся язык, она также изменчива с точки зрения исторической. Именно поэтому в каждый период могут происходить изменения в функциях знаков препинания, в условиях их применения. В этом смысле правила всегда отстают от практики и потому время от времени нуждаются в пересмотре1. Изменения в функционировании знаков происходят постоянно, они отражают жизнь языка, в частности его синтаксической структуры и стилистической системы.
Например, в последнее время все чаще употребляется тире (на месте двоеточия) между частями бессоюзного сложного предложения при обозначении пояснения, причины во второй части, при обобщающих словах перед перечислением однородных членов и т. д.: Под развесистой кроной не бывает пусто — отдыхают путники, чабаны, благо живительный родник рядом (газ.); ...Игра свеч стоит — ведь такое общение должно стать прообразом будущих молодежных домов инженера и домов ученого (газ.); Сюда прибыли тысячи механизаторов — из России, с Украины, из Прибалтики (газ.).
Схожее употребление знаков препинания найдем и у писателей, поэтов: У Блока было все, что создает великого поэта, — огонь, нежность, проникновение, свой образ мира, свой дар особого, все претворяющего прикосновения, своя сдержанная, скрадывающаяся, вобравшаяся в себя судьба (Паст.); Но вызывать сейчас огонь артиллерии было бессмысленно — огонь накрыл бы и наших разведчиков (Бонд.); Главный редактор газеты всячески избегает теперь встречи со мной, дозвониться ему невозможно, секретарша все ссылается на его занятость — то у него заседание, то планерка, то его вызвали в вышестоящие, как она любит подчеркивать, инстанции (Айтм.). Такие отклонения от правил выражают общие современные тенденции в развитии пунктуации и постепенно готовят почву для изменения или уточнения самих правил. К индивидуально-авторской пунктуации они не имеют никакого отношения.
3. Более связаны с индивидуальностью пишущего знаки препинания, избираемые в зависимости от конкретных задач высказывания, знаки, проявляющие смысловой принцип пунктуации. Такие знаки контекстуально обусловлены, подчинены задачам авторского выбора. И здесь все-таки «авторство» заключается только в возможности выбора, выбор же диктуется отображаемой речевой ситуацией. И следовательно, разные авторы при необходимости передать одинаковую ситуацию могут воспользоваться данным вариантом. Индивидуально осмысленной может оказаться сама ситуация, а отнюдь не знак препинания. Это знаки, диктуемые условиями контекста, закономерностями его смысловой структуры, т. е. наличие или отсутствие знака определяется схожестью или различием в осмыслении текста, часто даже лексическим наполнением высказывания, а не своеобразием выбора знака как такового. У разных авторов можно найти в текстах схожие ситуации: Все на нем было отглажено, франтовато. Кривоватые — тоже от отца — ноги приводили его в отчаяние (Кав.): Печь когда-то треснула, ее, по белому, замазали глиной (Бун.); Но однажды, случайно ли или нарочно, выходя из окопной землянки, обронил Степан вышитую утирку (Шол.); И оттого, что он так охотно и радостно слушал, рассказывали — с радостью тоже — новые истории (Шукш.). Эта схожесть и фиксируется знаками препинания, хотя сами знаки в этих контекстуальных условиях и не подчиняются принятым правилам и нормам. Такие контекстуально-обусловленные знаки нельзя считать индивцдуально-авторскими.
4. Есть еще одна сфера применения нерегламентированной пунктуации. Это пунктуационное оформление разговорной речи. Имитация разговорной речи в речи письменной приводит к членению текста на основе живого произношения, с многочисленными паузами. Прерывистость речи, а часто ее затрудненность передаются многоточием, тире, причем их выбор диктуется не структурой предложения, а чисто интонационной стороной речи: Для начала... такие... формальные вопросы (Шукш.); Давно это... в вираж вошел? (Расп.). Такая пунктуация не может считаться авторской, поскольку здесь нет индивидуального применения знаков препинания: передается лишь прерывистый характер живой речи. В общем плане такие знаки оговорены в «Правилах русской орфографии и пунктуации».
5. Авторские знаки препинания в собственном смысле этого слова не связаны жесткими правилами расстановки и всецело зависят от воли пишущего, воплощают индивидуальное ощущение их необходимости. Такие знаки включаются в понятие авторского слога, они приобретают стилистическую значимость.
Однако даже такая авторская пунктуация, вследствие того что она рассчитана на восприятие и понимание, бывает предсказуемой, поскольку не теряет своей собственной функциональной значимости. Ее отличие от пунктуации регламентированной заключается в том, что она глубже и тоньше связана со смыслом, со стилистикой конкретного текста. Отдельные пунктограммы авторской пунктуации, так же как, например, лексические и синтаксические средства языка, способны наряду с основным своим значением иметь значения дополнительные, стилистически значимые. Индивидуальная пунктуация правомерна только при таком условии, когда при всем богатстве и разнообразии оттенков смысла в пунктуации не утрачивается ее социальная сущность, не разрушаются ее основы.
Это условие помогает установить некоторые общие закономерности проявления «авторства» в пунктуации. Например, индивидуальным можно считать появление знака препинания в таких синтаксических условиях, где он не регламентирован: А феи — всегда красивы? (М. Г.); Вон — тощей вербы голый куст (Бл.); Вот — сидим с тобой на мху (Бл.); Я могуч и велик ворожбою, но тебя уследить — не могу (Бл.) Я — устал, пойду к себе (М. Г.). Так, у Б. Пастернака появляется стремление расчленить подлежащее и сказуемое достаточно своеобразно: вместо более обычного тире употребляется многоточие. Оно как бы совмещает в себе функцию разделительного тире и собственно многоточия, передающего нечто недосказанное, неопределенное, «раздумчивое»: Сумерки... словно оруженосцы роз, на которых — их копья и шарфы. Или:
Бесцветный дождь... как гибнущий патриций,
Чье сердце смерилось в дар повествований...
Да солнце... песнью капель без названья
И плачем плит заплачено сторицей.
Ах, дождь и солнце... странные собратья!
Один на месте, а другой без места...
Нерегламентированное правилами тире встречается после союзов, наречных слов: Смерть разула стоптанные лапти, прилегла на камень и — уснула (М. Г.); Чьи песни? И звуки? Чего я боюсь? Щемящие звуки и — вольная Русь? (Бл.); Старый, старый сон. Из мрака фонари бегут — куда? Там — лишь черная вода, там — забвенье навсегда (Бл.).
Авторская индивидуальность может проявиться и в усилении знаковой позиции. Такой прием повышения экспрессивных качеств текста заключается в замене знаков недостаточно сильных более сильными по своей расчленяющей функции. Например, обращения, сравнительные обороты, придаточные части сложноподчиненных предложений, вводные слова обычно выделяются (или отделяются) запятыми. Однако запятую часто вытесняет тире как знак более сильный по своей значимости: Как дитя — собою радость рада (М. Г.); И стоит Степан — ровно грозный дуб, побелел Степан — аж до самых губ (Цв.); Други его — не тревожьте его! (Цв.); Крик разлук и встреч — ты, окно в ночи! Может — сотни свеч, может — три свечи... (Цв.); Я поняла — что не люблю супруга (Цв.); Был теплый, тихий, серенький денек, среди берез желтел осинник редкий, и даль лугов за их прозрачной сеткой синела чуть заметно — как намек (Бун.).
Расчленение речи усиливается и при замене запятой на точку. При общем значении — фиксации синтаксически равнозначных единиц речи — эти знаки препинания обозначают разную степень расчлененности. И если точка предназначена для употребления на межфразовом уровне, то запятая выполняет схожие функции внутри предложения. Поэтому точку, занявшую позицию запятой (в частности, при перечислении однородных членов предложения), можно считать индивидуально-авторской. Например, у А. Блока есть такие строки:
О жизни, догоревшей в хоре
На темном клиросе твоем.
О Деве с тайной в светлом взоре
Над осиянным алтарем.
О томных девушках у двери,
Где вечный сумрак и хвала.
О дальней Мэри, светлой Мэри,
В чьих взорах — свет, в чьих косах — мгла.
Стихотворение это, ныне печатающееся без названия, в рукописи и в первых публикациях имело заголовок «Молитва». Предпосланный цитируемым строкам, он и объясняет нанизывание управляемых словоформ в качестве перечисляющихся однородных членов предложения. Такая точка, как видим, кроме своего основного значения, имеет еще и дополнительное — выделительно-акцентирующее. Именно оно и делает знак препинания стилистически значимым, а синтаксические условия его применения — индивидуально избираемыми. Приращение смысла возникает в результате переноса знака в нетипичные для него синтаксические конструкции. Таким образом, при сохранении знаками основных функций и значений новизна их употребления связана с дополнительными значениями и проявляется в умении видеть возможности знака.
Как безусловно индивидуально-авторские воспринимаются знаки препинания, передающие ритмику текста, а также его мелодику, темп — убыстренный или замедленный. Такие знаки не привязаны к синтаксическим структурам и потому не поддаются типизации с точки зрения условий их применения. Здесь можно обнаружить лишь внутренний принцип, диктуемый конкретным текстом и субъективно избираемый автором. Как правило, ритмико-мелодическую организацию текста (в основном стихотворного) подчеркивает тире, ибо оно обладает наибольшей разделительной «силой», которая дополняется и зрительным эффектом: Двое — мы тащимся вдоль по базару, оба — в звенящем наряде шутов (Бл.); Мой путь не лежит мимо дому — твоего. Мой путь не лежит мимо дому — ничьего (Цв.).
Возможности индивидуального использования тире особенно заметны у авторов, склонных к сжатости речи, скупых на словесные средства выражения. Например, уплотненный до предела текст М. Цветаевой часто содержит лишь смысловые ориентиры, те ключевые слова, которые не могут быть угаданы, все же другие элементы высказывания опускаются, так как в данном случае не несут главной мысли:
Площадка. — И шпалы. — И крайний куст
В руке. — Отпускаю. — Поздно
Держаться. — Шпалы.
У Б. Пастернака тире помогает в сжатой словесной форме проявить подтекст:
Осень. Отвыкли от молний.
Идут слепые дожди.
Осень. Поезда переполнены —
Дайте пройти! — Все позади.
Последовательно употребленные паузы после первого слова строки характерны и для некоторых стихов А. Ахматовой. Паузы, обозначенные тире, почти всегда резки, энергичны:
Это — выжимки бессонниц.
Это — свеч кривых нагар,
Это — сотен белых звонниц
Первый утренний удар...
Активизация тире прямо связана с «экономией» речевых средств. Но и при индивидуализированном употреблении тире все-таки сохраняет свою функциональную значимость; одно из его основных значений — регистрация пропущенных звеньев высказывания.
При иной организации текста эксплицитно представленные речевые средства позволяют вовсе обойтись без знаков препинания (что можно рассматривать как особый литературный прием):
огромный оранжевый шар
мощью огня своего притягивает
горячие и холодные небесные тела
не дает им упасть друг на друга
и улететь прочь
из всех планет только одна непокорна
и в этом издержки взвихренной жизни
она накапливает все больше гари и дыма
чтобы закрыться от солнечного сиянья
но с точки зрения вселенной это преходяще
дым развеивается
свет остается (В. Куприянов)
Индивидуальность в применении знаков препинания может проявиться и в расширении границ их употребления, и в усилении их функциональных свойств. Комбинация знаков или нарочитое повторение одного из знаков также могут быть чисто авторскими и подчас являть собой индивидуальный прием, найденный писателем для передачи особого состояния лирического героя. Если пунктуация включается в систему литературных приемов, помогающих вскрыть сущность поэтической мысли и создаваемого с ее помощью образа, она становится мощным стилистическим средством.
Итак, индивидуальность в применении знаков препинания заключается отнюдь не в нарушении пунктуационной системы, не в пренебрежении традиционными значениями знаков, а в усилении их значимости как дополнительных средств передачи мыслей и чувств в письменном тексте, в расширении границ их использования. Индивидуализированная пунктуация несет в себе заряд экспрессии, она стилистически значима и помогает писателю и поэту в создании художественной выразительности. А это в свою очередь повышает степень развитости и гибкости пунктуационной системы языка. Так творческая индивидуальность, пользуясь выразительными и изобразительными возможностями пунктуации, одновременно обогащает ее.
§ 142. ИСТОРИЧЕСКАЯ ИЗМЕНЯЕМОСТЬ ПУНКТУАЦИИ
Как пунктуация в целом, так и отдельные знаки пунктуационной системы исторически изменчивы и в смысле количественном (число знаков), и в смысле качественном («значение» знаков).
Первые знаки — точки и четыре точки, расположенные ромбиком, — использовались в рукописных текстах задолго до появления книгопечатания. В европейской письменности пунктуация же как система графических обозначений была изобретена в середине XV века1. Она была принята большинством народов Европы. Однако еще в XVIII в. не было всех тех знаков, которыми располагает современная пунктуация. Например, в правилах Ломоносова не было тире, многоточия, кавычек. Эти знаки появляются лишь к концу XVIII в.
Меняется и «значение» знаков препинания. В этом можно легко убедиться, если «приложить» ныне действующие правила пунктуации к печатным изданиям прошлого. Так, например, такие сравнительно редкие в современной печати знаки, как двоеточие и точка с запятой, а также точка с запятой и тире значительно чаще использовались в XIX веке.
Вот как используются эти знаки, например, у М. Ю. Лермонтова:
Любезная Софья Александровна; до самого нынешнего дня я был в ужасных хлопотах (письмо С. А. Бахметевой); Дорогой я еще был туда сюда; приехавши не гожусь ни на что; право, мне необходимо путешествовать; — я цыган (письмо С. А. Бахметевой); Только поздно вечером Ашик-Кериб отыскал дом свой: стучит он в двери дрожащею рукою, говоря: «Ана, ана (мать), отвори: я божий гость: и холоден, и голоден; прошу, ради странствующего твоего сына, впусти меня («Ашик-Кериб»).
Точка с запятой и двоеточие здесь функционально разнообразнее, чем в современной пунктуационной системе: точка с запятой ставится после обращения, на стыке авторских слов и прямой речи (в сочетании с тире); двоеточие ставится не только при пояснительных отношениях, но и при обозначении противопоставления, простого перечисления перед союзом и, т. е. в таких случаях, где современная пунктуация рекомендует постановку тире.
Сопоставление употребления двоеточия и тире в разные исторические эпохи очень показательно. В настоящее время выявляется тенденция к вытеснению в ряде случаев двоеточия знаком тире. Употребление двоеточия сводится к очень конкретным и явно немногочисленным случаям, оно закрепляется в позиции перед перечислением. В других же случаях, даже когда это поддерживается ныне действующими правилами пунктуации2, двоеточие практически заменяется тире. В современных публикациях часто ставится тире в бессоюзном сложном предложении при обозначении причины, пояснения, конкретизации во второй части: Не узнать Москвы — она преображена новыми кварталами, зданиями, разбежавшимися на запад, север, юг (газ.); Долго плавать не приходится — аллигаторы здесь не редкость (журн.); Я взглянул на названия — то были труды по гидрографии различных морей (Пауст.).
Тире начинает заменять двоеточие и в бессоюзных предложениях с присоединительной частью: Бугаёв поднял голову — в зимней ночи ясно был виден правильной формы, наполненный воздухом купол (Ванш.); Малинин притронулся рукой — под ватником плечо было теплое, Михнецов был жив (Сим.).
Тире вместо двоеточия все чаще ставится и перед перечислением после обобщающего слова. Например: Они ничем не «украсили» свой фильм — ни песней, ни гитарой, ни вообще музыкой, ни закадровым голосом (газ.); В новом цехе организуется массовое производство изделий для машиностроения — втулок, стаканов, зубчатых секторов... (газ.).
Встречается тире и в сложноподчиненном предложении, где «по правилам» опять-таки должно быть двоеточие, так как в главной части предложения есть слова, предупреждающие о последующем разъяснении. Например: Он хотел только одного — чтобы окружающие поняли, что его воображения и умения радовать хватит на тысячи людей, а не на двух-трех (Пауст.).
Такое расширенное употребление тире в настоящее время стало настолько массовым, что свод правил в данном отношении явно не соответствует живому употреблению и нуждается в уточнении.
Однако двоеточие, уступая место тире в бессоюзном сложном предложении, а также при обобщающих словах, как бы компенсирует свою утрату и начинает приобретать новое функциональное качество — ритмико-эмфатическое. Современная пресса активно использует этот знак, хотя «правилами» он не предусмотрен. Примеры: Адвокат: права и проблемы (газ.); Собственная машина: благо или бедствие? (газ.). Характерно такое употребление знака для заголовков. С помощью двоеточия достигается определенная краткость, броскость.
Интересна судьба некоторых других . знаков. Так, например, в XIX в. и в начале XX в. очень часто (без строго определенных условий) употреблялись запятая и тире в качестве единого знака препинания. Особенно распространен был этот знак на стыке частей сложного предложения, как союзного, так и бессоюзного. Вот примеры такого знака из публикаций конца XIX в.1:
1 См.: Тургенев И. С. Полн. собр. соч. СПб., 1891.
408
Столпившийся народ безмолвно слушал эти заклинания, — и перед его духовными очами возникали дни изгнания, бедствия и напасти прошедших времен (Т.); Увы! люди гораздо ниже Фауста не раз воображали найти, наконец, блаженство в любви женщины гораздо выше Маргариты, — и вы сами знаете, читатель, каким аккордом разрешались все эти вариации (Т.).
Запятая и тире как единый знак употреблялся еще долго. Довольно част этот знак у М. Горького: И хлынул дождь, — вот он («О маленькой фее...»); Был май, — славный, веселый май («О маленькой фее...»).
Однако в современной пунктуационной системе запятой и тире как единому знаку отводится четко обозначенное место: при оформлении прямой речи в сочетании с авторской и в сложноподчиненном предложении при особых условиях, в частности: а) перед главным предложением, которому предшествует ряд однородных придаточных; б) перед словом, которое повторяется, чтобы связать с ним новое предложение; в периоде.
Заметно активнее стала в современном употреблении точка. Это связано с широким вхождением в разные типы текстов парцеллированных конструкций. Последние не только имитируют разговорность в художественных и научно-популярных текстах, но и служат средством расчленения чрезмерно усложненных и удлиненных предложений в текстах научных, где их «эмоциональные качества» нейтрализуются.
Изменения, которые произошли и постоянно происходят в пунктуации, касаются не только сужения или, наоборот, расширения функционального значения отдельных знаков, но и появления новых значений или утраты старых.
Современную пунктуацию (в сравнении с пунктуацией XIX в.) отличает не столько качественное изменение знаков препинания, нормы их употребления (хотя и это безусловно есть), сколько новые общие тенденции пунктуационного оформления печатного текста, прямо отражающие синтаксические преобразования современного языка, которые проявляются, в частности, в активизации экспрессивных конструкций, в динамической ритмизации письменной речи в целом.
