пользователей: 30398
предметов: 12406
вопросов: 234839
Конспект-online
РЕГИСТРАЦИЯ ЭКСКУРСИЯ

Анализ поэтического текста. Метод А.К. Жолковского (на примере анализа стихотворения А. Ахматовой «Мне ни к чему одические рати…»)

 

«МНЕ НИ К ЧЕМУ ОДИЧЕСКИЕ РАТИ...»

К тайнам ремесла Анны Ахматовой

В других работах я уже писал о центральном для поэтики

и жизнетворчества Ахматовой мотиве «силы через слабость»1.

Особый аспект этого стратегического тропа - его роль как

ответа на характерную для двадцатого века ситуацию столкновения

элитарной культуры с массовой. Парадоксальная

ахматовская программа «элитарного коллективизма» успешно

сочетала уникальность, исключительность, высоколобость с

групповой атмосферой, размытостью индивидуальных границ

и тиражированием. Тропологическая природа поэзии использовалась

при этом по самой существенной, конститутивной,

линии: ахматовская риторика строилась на искусной двулико-

сти текста, обращенного одной своей стороной - сюжетной,

эмоциональной, «простой» - к массовому читателю, а другой -

утонченно литературной, (авто)цитатной, «герметической» -

к культурной элите.

Тайная непростота

В качестве наглядного примера текстовой работы властных

стратегий рассмотрим следующий, вполне, казалось бы, невинный,

образчик ахматовской поэзии.

 

Мне ни к чему одические рати

И прелесть элегических затей.

По мне, в стихах все быть должно некстати,

Не так, как у людей.

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,

Таинственная плесень на стене...

И стих уже звучит, задорен, нежен,

На радость вам и мне.

Тайны ремесла, 1940, 2; I: 251

 

Это программное метапоэтическое стихотворение Ахматовой

- одно из самых знаменитых и цитируемых. Однако оно вовсе

не так бесстыдно-просто и импровизационно, как кажется -

и хочет казаться.

Начать с того, что отмежевание от одичности-элегичности

действительно звучит несколько «задорно» на фоне поэзии Ахматовой

в целом, до краев наполненной дворцами, фонтанами,

статуями и прочей имперской мишурой; изобилующей величаниями

поэтических предков и современников, классическими фигурами

и великолепными цитатами, многозначительными эпиграфами,

пометами знаменательных дат и мест; да и написанной чем

дальше, тем более чеканными размерами (см. Гаспаров 1997);

одним словом, никак не ограничивающей свою творческую подпочву

лопухами и плесенью на стене.

Собственно, уже отказный зачин Мне ни к чему... - вполне

традиционен и особенно типичен для поэтической позы «незатейливой

подлинности». Автор прокламирует отречение от

условностей, но в самой декларации о никчемности затей слышится

голос классика из классиков Пушкина, задающего амбивалентное

отношение к их утрате:

Ужель и впрямь и в самом деле

Без элегических затей

Весна моих промчалась дней

(Что я шутя твердил доселе)?

Евгений Онегин. 6, XLIV; VI: 1363

Более того, Пушкин (применительно к которому, собственно,

и было сформулировано понятие реалистического минус-

приема (Лотман 1994: 64, 72-73)) обыгрывает ту же тему еще

раз, причем акцентирует именно уходящую в литературную древность

борьбу стилей:

Роман классический, старинный,

Отменно длинный, длинный, длинный,

Нравоучительный и чинный,

Без романтических затей.

Граф Нулин. V: 4

В полном соответствии с тыняновской теорией литературной

эволюции принцип минус-затей указывает путь не только вперед,

к реализму, но и назад, к классицизму4.

В модернистском варианте, в частности у Ахматовой,

сознательная переориентация с «высокой, но затхлой, литературности

» на «низкую, но свежую, реальность» может восходить к

Верлену (через ее признанного мэтра Анненского). Не исключено,

что в последней строфе его «Art poetique» (Эткинд 1969:

478-479) следует искать и непосредственные корни растений и

ароматов, призываемых на смену одическим ратям и элегическим

затеям:

Que ton vers soit la bonne aventure

Eparse au vent crispe du matin

Qui va fleurant la menthe et le thym...

Et tout le reste est litterature.

(Букв.: Пусть твой стих будет нагаданной удачей, растрепавшейся на

кусачем утреннем ветру, который несется, благоухая мятой и чабрецом...

А все прочее - литература.)

Но в таком случае ахматовские стихи растут не из природного

сора, а именно из старательно отвергаемой «литературы».

Пользуясь словарем соседнего стихотворения «Поэт», игриво об-

нажающего многие из затей ахматовской поэтики5, можно

сказать, что стихи подслушиваются не столько у леса и сосен,

сколько из чьего-то веселого скерцо. Соответственно вопрос о

«неведании стыда» («взятии налево и направо без чувства вины

») теряет свой чисто риторический характер.

Одним из литературных менторов Ахматовой был Михаил

Кузмин, у которого она даже позаимствовала строфику «Поэмы

без героя». Сложные счеты Ахматовой с Кузминым - особая

тема, но несомненно, что «сора» и «стыда» в них было немало.

Впрочем, как отмечали мемуаристы и исследователи, для Ахматовой

было характерно очищать свои метапоэтические стихи от

житейской накипи6. Но такое очищение как раз и означает работу

механизмов подавления и сублимации, подобных стратегиям

отказа от литературных затей в пользу природных лопухов.

Итак, Кузмин. Не ведая стыда, Ахматова подслушивает у

него вот эти строчки:

Сухой цветок, любовных писем связка,

Улыбка глаз, счастливых встречи две, -

Кузмин, «О, быть покинутым - какое счастье!..»

(1990:37)

и выдает их за свои, казалось бы, целиком принадлежащие жизни

лукавой:

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,

Таинственная плесень на стене...

Сходны: размер - элегический (!) 5-ст. ямб с чередованием

женских и мужских клаузул; открытая мужская рифма на -е; перечисление

назывных конструкций; инверсия во втором члене

(писем связка, встречи две - дегтя запах); мотив довольствования

малым и случайным, ибо за ним все равно стоит большое; и в

более широком плане - несколько кокетливая эстетика стоического

наслаждения отвергнутостью и страданием.

Иными словами, далеко не все в ахматовском стихотворении

не так, как у людей, но лишь посвященным дано проникнуть

в тайны поэтического ремесла. В частности - в загадку плесени

на стене. У Ахматовой

«за искусной имитацией бесхитростности [скрыта...] "непростота",

связан[ная] с предельной "окультуренностью" текста... [Ч]итатель,

привычный только к декларативному, "прозаическому" уровню поэзии...

может обмануться... [и] трактовать... популярную строфу из стихотворения

"Мне ни к чему одические рати"... как апологию... возвращения к

природе, хотя пафос строфы состоит именно в возвращении к культуре...

и отсылает она к Леонардо да Винчи... "Рассматривай стены, запачканные

разными пятнами... ты можешь там увидеть подобие различных

пейзажей..." (Леонардо да Винчи 1952: 89)» (Тименчик 1989а: 22)7.

Но и Леонардо дело не ограничивается. Тайные связи

тянутся также к мотивам плесени и стены в стихотворении

«Подвал памяти», написанном всего тремя днями ранее «Одических

ратей» (18 января 1940 г.)8, а через него - к роману того же

Кузмина «Плавающие-путешествующие» (1915). Согласно фундаментальному

исследованию темы «Ахматова и Кузмин»

(Timentik etal. 1978: 227-228), последний появляется в «Подвале

памяти» более или менее впрямую:

строчка От старости скончался тот проказник отсылает к

«Ответному сонету» самого Кузмина (Но присмирел проказник в правых

гневах) (Кузмин 1990: 126);

строчки Сквозь эту плесень, этот чад и тлен Сверкнули два зеленых

изумруда И кот мяукнул... - к пассажу из кузминского романа, где

упоминаются черная кошка и потухший камин (Кузмин 1985: 30);

а поскольку спуск в подвал памяти ассоциирован со спуском в

подвал «Бродячей собаки», постольку строчка Но я касаюсь живописи

стен отсылает к посвященному этому кабаре раннему ахматовскому

«Все мы бражники здесь, блудницы...» (1913; I: 97), в частности к строчке:

На стенах цветы и птицы.

Этот-то лабиринт аллюзий на собственные стихи, прозу Кузмина

и поучения Леонардо и должна прикрыть собой таинственная

плесень на стене - в полном соответствии со стратегией «изысканной

элитарности, маскирующейся под убогую эгалитар-

ность».

В этой связи заслуживает внимания местоименная организация

текста - аспект поэзии грамматики, непосредственно

ориентированный на социальную динамику дискурса. Стихотворение

обрамлено перволичным мне, которое появляется под

знаком отрицающего жеста (Мне ни к чему), сопровождается несколько

смягченной негативностью при вторичном проведении

(По мне... все быть должно некстати), а в финале дается уже в

безоговорочно положительном ключе (На радость вам и мне). По-

зитивной концовка является и в плане взаимоотношений лирической

героини с внутритекстовым адресатом, который представлен

местоимением 2-го л. мн. ч.


14.10.2016; 11:17
хиты: 106
рейтинг:0
Гуманитарные науки
литература
для добавления комментариев необходимо авторизироваться.
  Copyright © 2013-2024. All Rights Reserved. помощь