Литературная ситуация:
1855й – Умер Николай I => кончилось «мрачное семилетие». Да еще и Крымскую войну проиграли. Подъем журналистики (при Александре II ослаблена цензура), интерес к социальным вопросам.
Одним из вопросов, который занял центральное место в литературно-эстетической борьбе в России 50-х годов, был вопрос о том, по какому пути следовало идти русской литературе после смерти Гоголя. Историческая критика за сатирическое, гоголевское направление, эстетическая – за примирительное, пушкинское.
В 1855 же году появляется диссертация Чернышевского, где он выдвинул теорию подчинения искусства требованиям жизни.
В «Очерках гоголевского периода русской литературы» (1855—1856), как и других своих статьях и критических выступлениях, Чернышевский стремится восстановить и упрочить преемственную связь между передовыми идейными традициями литературы 40-х и 60-х годов.
Центром радикального настроения в конце пятидесятых годов становится "Современник", в лице главных своих теоретиков - Чернышевского и Добролюбова.
В "Русскиом Вестнике" печатается Салтыков-Щедрин, со своими "Губернскими очерками.
Появляется «гражданская поэзия» - исключительно социальное ,а не художественное явление. И это НЕ Некрасов.
Нарожденное целой фаланги великих талантов; "Рудин", "Дворянское гнездо", "Накануне", "Отцы и дети", "Обломов", "Гроза", "Губернские очерки", "Тысяча душ", "Горькая судьбина", "Записки из Мертвого дома", "Севастопольские рассказы». Знаменательно, что даже в жизни представителей так называемой "чистой" поэзии, - Майкова, Полонского, Фета, - конец 50-х годов был эпохой расцвета таланта. Некрасов превращается в крупного поэта. Самый крупный писатель того времени, И.С. Тургенев (1818 - 83), в таланте которого чуткость к колебаниям общественной атмосферы является наиболее характерной чертой. Творческое чутье тянет его к подведению итогов прошлого поколения и к гаданию о близком будущем. Олицетворение вынужденной бездеятельности 40-х годов, Рудин ("Рудин", 1856), умирает за чужое дело; неприспособленный к активной роли в жизни Лаврецкий ("Дворянское гнездо", 1859) добровольно очищает место и с грустью, но без горечи, благословляет молодые, грядущие силы. В "Накануне" (1860) эти молодые силы впервые выступают на арену общественной жизни, а в "Отцах и детях" (1862) начинается пора открытой борьбы двух поколений. Названные четыре произведения, образующие, вместе с отразившими настроение сороковых годов "Записками охотника", основание значения Тургенева, представляют собой наиболее яркое проявление одной из самых характерных особенностей новейшей русской литературы - сближение литературы и жизни.
Не менее крупную роль, хотя совершенно иного свойства, сыграло другое подведение итогов - "Обломов" (1859), Н.А. Гончарова (1812 - 91). Для нас в знаменитом романе больше всего интересна бытовая его сторона - изображение жизни в Обломовке и другие картины "нравов"; но в момент появления "Обломова" тайна его колоссального успеха лежала не в эпических его достоинствах. Нужна была кличка для обозначения дореформенной инертности и косности, - и она быстро вошла во всеобщий обиход, как только Добролюбов ее формулировал в своей знаменитой статье: "Что такое обломовщина". По свидетельству современников, всякий усматривал в себе элементы "обломовщины"; всем казалось, что найдено объяснение несовершенств нашего общественного строя. Таким-то образом приобрел широкую популярность писатель, по общему складу своего духовного существа всего менее склонный к тому, чтобы стать писателем-проповедником. Он уловил "момент", - и его произведение явилось, помимо его творческих намерений, одним из сильнейших ферментов нового настроения.
В эти же последние дни мира достиг высшей точки своей известности А.Ф. Писемский (1820 - 81), напечатавший в 1858 и 1859 годах лучшие свои вещи - роман "Тысяча душ" и драму "Горькая судьбина". В "Тысяче душ" Писемский, в лице Калиновича, вывел администратора нового типа, искренно задающегося целью содействовать искоренению старых непорядков. Герой Писемского купил свою порядочность дорогой ценой тяжелых страданий и внутреннего перерождения. Чисто литературный интерес произведений - в том, что перерождение это психологически вполне подготовлено и потому художественно правдиво. "Тысячей душ" Писемский занял одно из крупных мест в истории русского общественного романа, - и это особенно характерно, так как до тех пор он считался человеком чисто физиологического таланта, творившего, не задаваясь никакими идейными проблемами.
Еще менее, казалось бы, подходил к роли выразителя новых общественных течений недавний столп полуславянофильской "молодой редакции Москвитянина", крупнейший драматург новейшей русской литературы - А.Н. Островский (1823 - 86). А между тем в какой яркой форме выразилась эта перемена! Он пишет "Доходное место" (1856), "Воспитанницу" (1859), "Грозу" (1860), которые, помимо всяких комментариев, совершенно определенно примыкают к новым веяниям. Вместе с тем вся его предыдущая деятельность получает совершенно новое толкование: его дал Добролюбов, в одной из тех составляющих эпоху статей, которые сразу и навсегда устанавливают значение и смысл деятельности того или другого писателя. В "Темном царстве" Добролюбова выяснено значение Островского как писателя исключительно гуманного, гуманного без всяких задних мыслей, без всякого тенденциозного желания прославлять "истинно русские" начала жизни, будто бы сохранившиеся в патриархальном быту московского купечества. И в появившемся после "Темного царства" лучшем произведении Островского, - "Грозе", - все уже единодушно усмотрели только одну потрясающую картину дикого самодурства, хотя и в достаточной степени "истинно русскую". Из второстепенных выразителей общественного "момента" второй половины 50-х годов большой успех выпал на долю М.В. Авдеева (1821 - 1876). В воздухе носились новые представления о семейных отношениях, в крайнем своем развитии создавшие в 60-х годах теорию так называемого "гражданского брака". Их и отразил, отчасти, Авдеев, в своем романе "Подводный камень" (1860).
Я.И. Полонский (1820 - 98). Нельзя считать простой случайностью, что наивно поэтическое дарование Полонского именно теперь создало самое выдержанное, самое художественно-цельное произведение свое - прелестную поэму "Кузнечик-музыкант". Очевидно, поэт чувствовал возможность вполне отдаться своему настроению: идиллический сюжет никому не казался малодостойным и предостаточно "серьезным". Третий поэт-хранитель пушкинских традиций, представитель поэзии, отрешенной от условий места и времени - А.А. Фет-Шеншин (1820 - 92), имя которого скоро должно было стать, и стать надолго, синонимом бесцельного творчества, в то время был еще близок к "Современнику", где печатались его стихотворения и письма из-за границы. Бесспорным признанием пользовалось в это время и дарование Ф.И. Тютчева, современника и последователя Пушкина. Продолжали в полном спокойствии свою деятельность и два поэта, - Мей и Щербина, - выступившие в начале 50-х годов, и в эпоху писаревского гонения на поэзию тоже причисленные к школе "чистого искусства". Из других поэтов школы "чистого искусства" во второй половине 50-х годов получает известность граф Алексей Толстой (1817 - 75). Расцвет его деятельности падает на 60-е годы, когда он написал свою драматическую трилогию и исторический роман "Князь Серебряный". Всецело принадлежит второй половине 50-х годов безотрадная поэзия И.С. Никитина (1824 - 61). В противоположность мажорному тону его знаменитого земляка, Кольцова, лира Никитина настроена очень минорно: он рисует грубость, невежество, эксплуатацию сильным слабого. И это не было в нем результатом напускных "гражданских" чувств, а верным отражением его собственных наблюдений. В грусти его нет ничего ходульного; знаменитая элегия: "Вырыта заступом яма глубокая" принадлежит к трогательнейшим стихотворениям всей русской поэзии.
«Роман испытания личности» второй половины 1850-х годов: «Тысяча душ» А.Ф.Писемского, «Дворянское гнездо» И.С.Тургенева, «Обломов» И.А.Гончарова
Роман испытания отличается от других типов тем, что „мир этого романа - арена борьбы и испытания героя; события, приключения - пробный камень для героя. Герой дан всегда как готовый и неизменный. Все качества его даны с самого начала и на протяжении романа лишь проверяются и испытываются”. Герои испытываются между прочим на призванность, гениальность, избранничество, приспособленность к жизни, реформаторство, аморализм. Самая идея испытания у разных авторов и в разных произведениях может, по мнению Бахтина, наполняться различным идеологическим содержанием.
Формулировка «роман испытания личности» автоматически отсылает нас к бахтинской типологии романа, содержащейся в его статье «Роман воспитания и его значение в истории реализма». Небольшой теоретический экскурс, имхо, - довольно удачный вариант вступления. Итак, в своей работе Бахтин выделяет и разбирает несколько типов романа, среди которых столь созвучный нашему «роману испытания личности» «роман испытания». Попытаем счастья здесь.
Своими корнями форма «романа испытания» уходит в античный мир и средние века, где существует в виде греческого романа, раннехристианских житий святых и мучеников и средневекового рыцарского романа, романа барокко. При большом количестве различий между названными историческими разновидностями романа испытания все они обладают определенной совокупностью существенных общих черт формирующих тип.
Сюжет всегда строится на отступления от нормального хода жизни героев, на таких исключительных событиях, которых нет в типической, нормальной, обычной биографии человека. Т.о. в романе испытания отдается предпочтение неординарным событиям из жизни. Время романа испытания лишено реальной биографической длительности, что наделяет случайность и событие исключительным значением. Роман испытания сосредоточен на герое, окружающий мир и второстепенные персонажи в большинстве случаев превращаются в фон для героев, в декорацию, в обстановку. Тем не менее, окружение занимает большое место в романе. Быт здесь почти отсутствует. Между героем и миром нет подлинного взаимодействия: мир не способен изменить героя, он его только испытывает, и герой не воздействует на мир, не меняет его лица. Прочитав эти строки, все мы ощутили легкое возбуждение и неожиданный прилив сил: как это похоже на «наши» романы!
«Тысяча душ» Писемского: Роман начинается с события – старый смотритель выходит в отставку, замещенный новым по фамилии Калинович. Вообще, первая часть романа – это некоторое введение в контекст, изображение окружающей действительности, знакомство с персонажами и оформление связей между ними. Постепенно внимание повествователя всё больше концентрируется на личности Калиновича, наделяя остальных персонажей фоновой ролью (даже столь многообещающий любовный конфликт «Калинович – Настенька – Полина – молодая княжна» оказывается несамодостаточным). Действие романа охватывает восемь лет, совпадающие с периодом «бури и натиска» в жизни Калиновича. Эти годы, в отличие от всех остальных, - детство запомнилось постоянным унижением, а о последующей за отставкой жизни не сказано ни слова, - были для героя временем отчаянных попыток причаститься к какому-то большому делу, наполнить жизнь смыслом, с пользой для себя и общества потратить силу и энергию, осуществить честолюбивые планы и утолить самолюбие. Кстати, спекуляция честолюбивостью Калиновича сделало огромное количество интерпретаций романа абсолютно непригодными к чтению: ну разве можно такого многограннейшего и сложнейшего героя рассматривать в свете оппозиции «хороший - плохой» и редуцировать характер до формулировок, типа «Калинович был расчетливым честолюбцем и лицемером»
Для повествовательной техники романа очень важна установка на событие, реализующаяся через повествовательный прием фабульной отмены: часто эпизоды прекращаются словами: «В остальную часть вечера не случилось ничего особенного» и временные скачки, объясняющиеся энергией отслеживания и изучения возможностей личности. В принципе, эти «временные скачки» - та же «фабульная отмена». Так, существеннейшим событием в биографии Калиновича является решение жениться на Полине. Герой попадает в совершенно иную систему координат, все вытекающие из этого обстоятельства психологические перемены и личные переживания регистрируются, и действие стремится дальше, к принципиально новому событию, минуя перипетии карьерного роста Калиновича, укладывая годы в строки по курсу 1 к 1: через год после назначения титулярным советником становится коллежским асессором, через 2 года – надворным советником, затем – коллежским советником, через 4 года – вице-губернатором. Очередное замедление повествование связано с принципиально новым витком в жизни Калиновича, ставшего вице-губернатором (не будем увлекаться воспеванием борьбы с самоотверженным беззаконием и бюрократией – анализировать истинную мотивацию тех или иных поступков Калиновича довольно трудоемкий процесс). Конец: лишившись поста, Калинович попал под суд за превышение должностных полномочий. Ну что, удалось персонажу изменить «лицо мира»?
«Дворянское гнездо» Тургенева.
Что касается системы персонажей тургеневского романа, то наибольшей полнотой изображения здесь, как и в случае с романом «1000 душ», обладает только один персонаж (Лаврецкий). Интересный факт – на примере Калиновича и Лаврецкого можно наблюдать, как герой выделяется из остальной массы персонажей не только по признаку «наибольшей полноты изображения», но и по признаку соответствия классическим школам остранения персонажей – романтической (см. внешность Калиновича) и эпической (Лаврецкий). Рассмотрим подробнее Лаврецкого, практически на 100% соответствующего требованиям, предъявляемым эпическому герою:
1) Оригинальное преломление древнего мотива «необычного появления на свет»: мать Лаврецкого – горничная, отец – дворянин (судя по реакции деда – появление на свет было более чем необычным; 2) Нетрадиционное воспитание (Лаврецкого как богатыря поднимали в 4 утра, обливали холодной водой, учили ездить верхом и стрелять из арбалета, пичкали естественными науками и философией, развивали рыцарские чувства, ограждали от женщин и музыки); 3) Богатырская внешность.
Для развития романного действия огромную роль играют такие приобретенные в детстве качества, как обусловленная душевной добротой и неконфликтностью нерешительность (уход из университета по настоянию родителей Варвары Павловны; ситуация с признанием в любви Лизе и параллельным возвращением Варвары Павловны) и, с другой стороны, исключительная, но, к сожалению, несвоевременная решительность (испытывая дефицит знаний, Лаврецкий через какое-то время после свадьбы принимается за вечерние штудии, что негативно сказывается на его браке). Анализируя логику построения романа, мы, как и в случае с романом «1000 душ», отмечаем исключительную роль события и связанные с этим временные скачки. В разговоре об испытании очень важно учитывать некоторую возвышенность, свойственную этому понятию и отличающую его от обыкновенных жизненных неурядиц и проблем – возьмём Калиновича и Лаврецкого: эти герои были явным образом выше быта, выше личных недостатков – они постоянно имели в виду какое-то высшее человеческое предназначение, не сводящееся к материальному благу, испытывали потребность в большом деле. Кстати говоря, в романе «Дворянское гнездо», помимо Лаврецкого, есть ещё один персонаж явным образом воспринимающий жизнь таким образом. Речь идет о немце-музыканте Лемме (персонаж второго ряда). В пользу заявленного тезиса говорит высокая степень важности концепции настоящего музыканта и поэта для его мировоззрения, а также характер его биографии, в которой личность Лемма раскрывается через действие, через событие, через устремление. Эти рассуждения о возвышенности испытания не совсем годны для следующего романа, где обстоит несколько иначе – Обломов ничего не делает, хотя мечтает о настоящей жизни, пусть и не исполненной подвигами, но зато лишенной суеты и карьеризма.
«Обломов» Гончарова. Надеюсь, все читали этот роман и никому не составит труда разобрать по выработанной схеме роман «Обломов» как роман испытания. Даю подсказки: Илья Ильич Обломов, озабоченный экзистенциальными вопросами, не желает распылять свои жизненные ресурсы на казенную службу и принимает решительные меры, выйдя в отставку. Итак, имеем экстраординарного героя (не забудем о восточных мотивах в домашнем одеянии Обломова: романтический герой). К началу действия романа Илья Ильич уже не первый год лежит на диване, т.е. лежание для него – обычное дело. А вот нависшая необходимость решительно действовать, нависшая над героем с первых же страниц,– нет: имеем неординарную ситуацию.
Так, с точки зрения поэтики романы мы рассмотрели. Осталось разобраться с историко-литературным контекстом.
Содержание романов Писемского, Тургенева и Гончарова отражает жизнь русского общества в период с 50-х по 80-е годы XIX века. Это было время интенсивной и быстрой смены умственных течений, философских и идеологических доктрин, какой не знала предшествующая история жизни русского общества. В течение 30 лет – с середины 40-х годов до 70-х – передовые слои русского общества проделали огромную теоретическую работу по критической проверке передовых философских и социально-политических теорий, выработанных в России и на Западе, и по приспособлению их к опыту русской жизни. В то же время быстрая смена идеологических течений в жизни «культурного слоя» русского общества была тесно связана в этот период с изменением самого социального состава деятелей этого «культурного слоя», с вытеснением дворян как передовых деятелей русского освободительного движения и русской культуры разночинцами. Огромное общественное значение темы о судьбе честного чиновника, и опасности, которые таит эта тема для писателя, отмечались уже Белинским в 40-е годы. Несколько затормозил процесс становления этой темы и этого образа в русской литературе процесс политической реакции 1848-1855 гг., традиционно именуемый «мрачным семилетием»: в это время широкое распространение имела «реторическая» разработка этой темы – возникла целая литература, выдвигавшая в качестве идеального героя честного чиновника и воспевавшая «благотворные изменения», которые происходят в государственном аппарате под влиянием либеральных деятелей и правительственных реформ. После ослабления цензурного гнета перед писателями открылась возможность реально взглянуть на судьбу человека, стремящегося к честной и разумной деятельности на поприще государственной службы. Одним из первых почувствовал актуальность этой темы Островский в комедии «Доходное место» (1857). Аналогичный путь избирает Писемский, создающий образ молодого человека, действующего в реальных условия бюрократической системы (освежим в памяти обстоятельства распределения Калиновича после окончания учебного заведения, его попытки устроить свою писательскую карьеру, способ достижения административных высот и, наконец, финал романа). В романе Тургенева «Дворянское гнездо» эта тема тоже не осталась незатронутой – вспомним Михалевича, безуспешно пытавшегося применить свои способности к реальному практическому делу. В целом же, в романе Тургенева дается более широкая картина русской действительности указанной поры (история дворянских родов, классовая проблематика и т.д.).
