"Записки из подполья" - произведение, открывшее, новый этап в творчестве Достоевского. В центре повести характерный образ "идеолога", мыслителя, носителя хотя и странной, "парадоксальной", но в то же время теоретически замкнутой системы взглядов. Hе будучи единомышленником своего "антигероя", Достоевский придал его рассуждениям такую силу доказательности, какой впоследствии отличались монологи главных героев его больших романов - Раскольникова, Ипполита Терентьева, Кириллова, Шатова, Ставрогина, Дмитрия и Ивана Карамазовых. Принцип построения повести, основанный на контрастах, Достоевский пытался объяснить в письме к брату от 13 апреля 1864 г.: "Ты понимаешь, что такое переход в музыке, - писал он. - Точно так и тут. В 1-й главе, по-видимому, болтовня, но вдруг эта болтовня в последних 2-х главах разрешается неожиданной катастрофой". Hовая художественная структура "Записок из подполья" была столь необычна, что даже искушенные в вопросах литературы современники не сразу поняли ее суть. и пытались отождествлять идеологию "подпольного" человека с мировосприятием автора. В процессе работы над повестью Достоевский осознал трудность стоящей перед ним задачи. Проблема "лишних людей", на смену которым шли новые герои-деятели, активно обсуждалась в русской публицистике на рубеже 1860-х годов. Проявлял к ней интерес и Достоевский. Задумав произведение, в центре которого должен был стоять "исповедующийся" "лишний человек", Достоевский не мог не учесть опыта своих предшественников, создавших классические образцы этого типа, а также суждения критиков, объяснивших историческую сущность" закономерность появления "лишних людей".Достоевский опирается на европейскую традицию, которая помогает показать нечто новое в русской жизни (Руссо «Исповедь»), также опора на текст Пушкина «Скупой рыцарь», на слова Альберта, который полагает себя крысой, живущей в подполье.
Достоевский создает текст, в котором у героя нет имени. Подпольный человек оказывается "человекам 19–го столетия ", "порядочным человеком, который может говорить только о себе ", "сознательным человеком "вообще. Он осмеливается излагать свои мысли от имени "всякого умного человека "и, наконец, просто человека.
Следовательно, парадоксы подпольного человека — не причуды какого‑то полу–сумасшедшего чудака, а новое откровение человека о человеке. Сознание озлобленно^ мыши, защемленной в подполье, оказывается человеческим сознанием вообще. Парадокс «подпольного человека» также заключается в том, что он, по мнению Н. Михновец, «сближает эстетические и этические понятия. Он допускает подмену одной логики другой». Поэтому мы видим: «в те самые минуты, в которые я наиболее способен был сознавать все тонкости «всего прекрасного и высокого», … мне случалось уже не сознавать, а делать … неприглядные деяния». Парадоксалист признается: «чем больше я сознавал о добре и о всем этом «прекрасном и высоком», тем глубже я и опускался в мою тину и тем способнее был совершенно завязнуть в ней».
_________
Композиция
«Записки из подполья» состоят из двух частей. В первой из них Достоевский, развивая мрачную философию человека «из подполья», противопоставляет ее идеям Чернышевского и его социалистическим идеалам, отразившимся в романе «Что делать?». Достоевский заявляет устами своего героя, что основным стремлением человеческой натуры является не стремление к счастью, как полагали просветители XVIII века, а стремление к проявлению во что бы то ни стало своего индивидуального, личного начала. Он утверждает, что материалистическая философия Чернышевского ведет к фатализму, , превращающему человека в «штифтик», а его мораль — к вульгарному утилитаризму.
Если в первой половине «Записок» высмеяны теоретические философские и социальные идеалы революционных демократов 60-х годов, то вторая половина «Записок» направлена против их практической общественной программы. Достоевский избирает здесь своей мишенью стихотворение Некрасова «Когда из мрака заблужденья» (1845). Пародируя стихотворение Некрасова, Достоевский заставляет «человека из подполья» разыграть перед «падшей» женщиной роль проповедника «высокого и прекрасного» для того, чтобы герой его мог тем ярче обнаружить после этого свойственные ему задатки мучителя и палача. В противовес революционным демократам Достоевский утверждает, что прежде чем отдельный человек получит право на спасение других несчастных, он должен нравственно исцелиться сам, так как низкое, грязно эгоистическое начало присуще каждой человеческой личности.
1864 – Записки из подполья (журнал Эпоха)
Острополемическое по отношению к роману Чернышевского «Что делать»
1. Говорит, что человек тем и отличается от животного, что не живёт по своей выгое. Новый человек – фантастика.
2. Достоевский на каторгу уехал сентименталистом, вернулся и стал почвенником, поэтому полемика.
3. Подполье, человек живёт в «щели», дыра у него в сознании, он не знает кто он. «Слишком сознавать – это болезнь». И добрый, и злой, то есть никакой.
4. Ментальный принцип. Подпольный человек ботся быть предсказуемым, поступает так, как никто не ожидает от него, не хочет быть овеществлённым. Именно тогда чувствует себя живым.
5. Экзистенционализм 20 века, свобода. Становится подлинным там, где перестаёт быть собой. Подпольный человек непредсказуем, тогда и свободен. Нравственная проповедь Лизе – не к ней. Он обречён быть отчуждённым.
6. Чернышевский и Достоевский создают рационального и антирационального героя. Но это один и тот же человек. Рахметов у Чернышевского тоже поступает наоборот, но подпольный человек отрицает выгоду номер один.
Иррациональный бунт человека из подполья, бросающего со свойственной герою предельной откровенностью и «истерической жаждой противоречий и контрастов» вызов всему общепринятому, узаконенному, «нормальному», разумному— исповедь без «порядка» и «системы». Логическая исповедь и «натуральная повесть» слились в новый жанр: художественное открытие Достоевского, при жизни писателя оцененное только А. Григорьевым («Ты в этом роде и пиши»).
Подполье — миросозерцание циничное, надрывное и трагическое: естественный продукт верхушечной цивилизации, оторванной от почвы, «живой жизни». Достоевский позднее определил сущность, характернейшие черты «подпольного» человека и «подполья»: «Я горжусь, что впервые вывел настоящего человека русского большинства и впервые разоблачил его уродливую и трагическую сторону. Трагизм состоит в сознании уродливости. Только я один вывел трагизм подполья, состоящий в страдании, в самоказни, в сознании лучшего и в невозможности достичь его и, главное, в ярком убеждении этих несчастных, что и все таковы, а стало быть, не стоит и исправляться! Что может поддержать исправляющихся? Награда, вера? Награды — не от кого, веры — не в кого! Еще шаг отсюда, и вот крайний разврат, преступление (убийство). Причина подполья — уничтожение веры в общие правила. „Нет ничего святого“».
Достоевским «подполье» расценивалось как явление не исключительное, а типичное, своего рода парадоксально-трагическая и «некрасивая» разновидность «нигилизма» — духовной болезни нового времени.
Герой «Записок» — индивидуалист до мозга костей. Окружающая действительность представляется ему «каменной стеной», равнодушной к нему и к его страданиям. Подвергаясь унижениям, он не искал реального выхода, а молча складывал обиды в своем сердце, мечтая втайне о мести своим обидчикам и в то же время ощущая внутренне отвращение к самому себе за свою злобу и бессилие. Чувство презрения к людям, благоденствующим в условиях существующих порядков, сменяется в его искалеченной душе вспышками мучительной зависти к ним и жаждой самому испытать наслаждения власти и господства над более слабым. За благородными порывами у него неизбежно следуют раскаяние и злоба на себя за свою «глупость», желание насмеяться над самим собой и окружающими при помощи какого-нибудь грязного и подлого поступка.
