психологическое (поведенческое, интеллектуальное, эмоциональное и проч.) насилие — преднамеренное манипулирование взрослыми ребенком как объектом, игнорирование его субъектных характеристик (свободы, достоинства, прав и т.п.), либо разрушающее отношения привязанности между взрослыми и ребенком, либо, напротив, фиксирующее эти отношения и приводящее к различным деформациям и нарушениям психического (поведенческого, интеллектуального, эмоционального, волевого, коммуникативного, личностного) развития.
Статистика российских служб экстренной психологической помощи детям и подросткам (Телефонов доверия) свидетельствует, что: а) в 80% случаев обращений речь идет о семейном насилии; б) самой распространенной формой семейного насилия является психологическое насилие (см.: Всероссийский конкурс памяти Матери Терезы. Программа “Детство без насилия и жестокости”, 1998). Во многом аналогичные соотношения форм насилия над детьми и подростками в США: так, в частности, лишь 14% обращений за помощью — это обращения в связи с сексуальным насилием (данные US Department of Health and Human Service цит. по R. Lawson et.al., 1998. P. 370).
Спектр психологического насилия включает:
а) психологические воздействия (угрозы, унижения, оскорбления, чрезмерные требования, чрезмерная критика, ложь, изоляция, запреты на поведение и переживание, негативное оценивание, фрустрация основных нужд и потребностей ребенка и т.п.);
б) психологические эффекты (утрата доверия к себе и миру, диффузная самоидентичность, полезависимый когнитивный стиль, внешний локус контроля, беспокойство, тревожность, нарушения сна и аппетита, депрессия, агрессивность, уступчивость, угодливость, плохая успеваемость, коммуникативная некомпетентность, низкая самооценка, склонность к уединению, суицидальные наклонности, задержки физического и психического развития, личностная психопатология различной этиологии — наркотические зависимости, булимия, анорексия нарциссические, мазохистские, множественные, пограничные и проч. личностные расстройства, амбулаторная шизофрения, соматические и психосоматические заболевания — язва желудка, аллергии, избыточный вес, энурез, нервные тики и т.п.; опыт насилия в детстве в некоторых случаях приводит к ранней и глубокой интериоризации паттерна отношений “насильник — жертва”, к фиксации этого паттерна на физиологическом уровне с последующей трансформацией ряда базовых потребностей, оформляющейся впоследствии в таких эксквизитных психических и поведенческих расстройствах как садомазох и серийные убийства (А. Стевенс, Й. Прайс, Э. Миллер и др.);
в) психологические взаимодействия (доминантность, эффективность, непредсказуемость, непоследовательность, неадекватность, непринятие со стороны родителей и субординированность, бесчувственность, ригидность, безответственность, неуверенность, беспомощность, самоуничижение со стороны детей). (185:)
Разведение активного, пассивного и интерактивного аспектов психологического насилия позволяет использовать в данной области более дифференцированную терминологию: насилие — это специфические интерперсональные формы поведения родителей; невротизация — это специфические интраперсональные формы отреагирования детей на насилие (Захаров А. И. и др.); неадекватное (или патогенное) родительствование — это специфические интерперсональные формы коммуникации родителей и детей, проявляющиеся на полюсе родителей в насилии и “перпитрейтеризации” (от англ. perpetrator — преступник) родителей, а на полюсе детей в невротизации и “виктимизации” (от англ. victim — жертва) детей (Дж. Боулби, Соколова Е. Т., и др.).
Существующие в психологической науке модели причин (факторов) насилия в семье традиционно подразделяются (см.: Д. Иваниек, К. Брон, Р. Лэнг, Э. Миллер, и др.) на:
а) психопатические, центрированные на предрасположенностях к насилию родителей (алкоголь, наркотики, низкая самооценка, аэмпатичность, коммуникативная некомпетентность, социальная изолированность, социальные, психологические и психиатрические проблемы, депрессивность, отсутствие самоконтроля, суицидальные наклонности, агрессивность, ранняя беременность матери, потеря ребенка и т.п.) и детей (недоношенность, болезненность, нежеланность, физические и психические недостатки и т.п.);
б) социальные, объясняющие насилие внешние (социальные) факторы и условия (бедность, низкий уровень дохода, безработица, социальная изоляция и закрытость семьи, перенаселенность, низкий образовательный и культурный уровень и т.п.);
в) психосоциальные, стремящиеся интегрировать психологические и социальные факторы насилия; в данных моделях факторы насилия подразделяются на структурные, ситуативные и коммуникативные, причем именно последние являются ключевыми и определяющими проявления насилия в семье: особенности межличностных взаимодействий являются либо “ингибитором”, либо “катализатором” действия структурных и ситуативных факторов насилия, в последнем случае происходит эскалация насилия или “принудительная спираль насилия” (Паттерсон).
Одна из основных тенденций в области психологического изучения насилия в семье состоит в разработке проблематики межличностных детско-родительских взаимоотношений, развивающихся по типу неадекватного (патогенного) родительствования, блокирующего нормальное развертывание процесса развития детей. Неадекватное (186:) (патогенное) родительствование представляет собой континуум интерперсональных коммуникативных паттернов, описывающийся различными авторами как “депривация — симбиоз” (Е. Т. Соколова, С. В. Ильина, и др.), “отвержение — гиперсоциализация” (В. И. Гарбузов) и оформляющийся в виде специфического семейного стиля жизни, приводящего к эскалации и межпоколенной трансляции насилия.
Проблематика психологических механизмов, составляющих основу феноменологии неадекватного (патогенного) родительствования, центрируется (при всем своем многообразии) на механизмах условного принятия/самопринятия. В первом случае речь идет об интерперсональных (коммуникативных) психологических механизмах (от идентификации до отвержения), тогда как во втором — о механизмах интраперсональных (о психологических защитах по типу диссоциации и вытеснения).
Таким образом, структурирование проблематики психологического насилия в семье приводит к следующим выводам:
Наиболее сущностным/генетически исходным типом насилия является психологическое насилие;
Наиболее сущностным/генетически исходным аспектом психологического насилия является его интерактивный аспект, то есть неадекватное (патогенное) родительствование;
Наиболее сущностным/генетически исходным психологическим механизмом неадекватного (патологического) родительствования является механизм самонепринятия;
Наиболее сущностным/генетически исходным/предельным является самонепринятие по типу негативного оценивания (запрета) на проявления (поведенческие, интеллектуальные, коммуникативные, эмоциональные, личностные, сущностные) собственного Я.
Наиболее сущностной/генетически исходной/предельной формой самонепринятия является непринятие своей жизни, негативное оценивание жизни, запрет на жизнь (ср. идеи расколотого Я по Р. Лэнгу и негативной психологии по А. Менегетти [тут автор пропагандирует очевидного мошенника Менегетти, никакого отношения к науке не имеющего — Е.В.]).
В соответствии с данными выводами, сложившейся в настоящее время практикой семейного консультирования и семейной терапии, а также с конкретными наработками по данной теме (анализ детских суицидальных попыток, мазохистских психосексуальных установок и различных форм принятия в контексте детско-родительских отношений) можно сформулировать следующие принципы консультирования семей с различной степенью выраженности психологического насилия: (187:)
В ходе психологического консультирования семей с проблемами насилия приоритетное внимание следует уделять психологическому насилию;
В ходе психологического консультирования семей с проблемами психологического насилия приоритетное внимание следует уделять неадекватному (патологическому) родительствованию;
В ходе психологического консультирования семей с неадекватным (патогенным) родительствованием приоритетное внимание следует уделять механизмам самонепринятия родителей;
В ходе психологического консультирования родителей с проблемами самонепринятия приоритетное внимание следует уделять интраперсональным процессам блокирования (фрустрации), диссоциации (расщепления) и вытеснения из сознания родителей своих собственных сущностных (в широком смысле витальных) проявлений, то есть динамическим аспектам “негативной психологии” (А. Менегетти), процессам персонализации (А. Б. Орлов) — формированию персональных и теневых личностных составляющих;
В ходе психологического консультирования родителей с выраженными эффектами процесса персонализации приоритетное внимание следует уделять прецедентам и условиям процессов персонификации (А. Б. Орлов), альтернативных процессам персонализации.
Такая стратегия консультационной психологической практики открывает путь к созданию новых, свободных от насилия форм родительствования.
