Проблема установления и классификации частей речи является одной из наиболее старых проблем науки о языке. Классификация частей речи в античности создавалась в связи с логикой: части речи отождествлялись с членами предложения и сближались с членами суждения.
В 19 веке в связи с интенсивным развитием языкознания, с изучением множества новых языков встает вопрос критериев выделения частей речи. Начинается с морфологического критерия, т.е. общности грамматических форм, присущих тем или иным разрядам слов. Примером такой точки зрения может служить определение частей речи у Фортунатова. Части речи, называемые им «формальными классами», Фортунатов выделял по наличию у соответствующих слов тех или иных форм словоизменения: слова склоняемые, слова спрягаемые и слова несклоняемые и неспрягаемые.
Наряду с морфологическим продолжал развиваться логико-синтаксический критерий. С синтаксической точки зрения в одну и ту же часть речи объединяются слова, которые выступают в роли одного и того же члена предложения. Например, те слова, которые могут выступать в качестве определений, являются прилагательными.
Однако наиболее ярким опознавательным признаком частей речи выступает лексическое значение слов. «Если мы знаем, что какаду – название птицы, - писал Щерба, - то мы не ищем формальных признаков для того, чтобы узнать в этом слове существительное». Отсюда следует, что по частям речи распределяются только слова, способные обладать самостоятельным лексико-грамматическим значением, и отнесение к частям речи служебных слов и междометий неверно.
Части речи всегда образуют систему, т.е. их общеграмматические значения находятся в определенном соотношении и противопоставлении друг другу. Основной частью речи во всех известных науке языках является существительное. В основе его лежит значение грамматической предметности, которое проявляется: 1) в лексическом значении слова; 2) в формах словосочетания; 3) в его словообразовательных возможностях; 4) в синтаксических функциях. Существительное возникает тогда, когда ему противопоставляются непредметные знаменательные слова/ Из них выступает группа слов со значением действия – глагол. Противопоставление существительное – глагол определяет два других класса знаменательных слов со значением признака: прилагательные и наречия. Прилагательное противопоставляется глаголу как слово со значением статического, недейственного признака. Наречия также обладают значением «недейственный признак», это признаки опосредованные, т.е. признаки признаков. Таким образом, внутри подсистемы непредметных слов противопоставляются слова-признаки (глагол, прилагательное) и слова-признаки этих признаков (наречие).
Знаменательные слова выделяются по отношению к предложению в целом и к другим его членам. Соответственно этому традиционный синтаксис различает главные и второстепенные члены предложения. Главные члены предложения – подлежащее и сказуемое – образуют предикативную основу предложения. Подлежащее – грамматически независимый член предложения, выражаемый преимущественно именными разрядами слов. Подлежащее всегда связано со сказуемым согласованием в числе, а некоторых формах еще в роде и лице. Сказуемое – член предложения, грамматически зависимый от подлежащего, но по отношению к предложению в целом является его центром, основой, т.е. сказуемое – это минимальное предложение. Сказуемое, выражаемое глагольными разрядами слов, может быть представлено несколькими структурными типами. Так, в русском языке существуют простые, составные именные и составные глагольные сказуемые. Второстепенные члены предложения разграничиваются на основании различий в их значении: определение указывает на признак определяемого члена, дополнение передает предметно-процессное отношение, обстоятельство выражает характеристику действия, условий и способа действия. Ввиду смыслового критерия разграничения каждый из второстепенных членов предложения может выражаться разными морфологическими средствами. Например, обстоятельство может выражаться наречием и косвенной падежной формой существительного (с предлогом или без него). Первично ЗНАЧЕНИЕ.
Аванесов:
Согласно одной из них, так называемой логической, второстепенные члены предложения выделяются по значению. Поэтому сторонники этого взгляда в случаях типа сестрина книга и книга сестры видят определения сестрина и сестры , так как оба эти слова одинаково выражают принадлежность; в случаях типа живет в Москве и живет далеко они находят обстоятельство места в Москве и далеко , опять-таки потому, что оба эти слова одинаково обозначают место действия. Таким образом, для них не существенно, как, какой морфологической категорией выражен тот или иной член предложения, а важно, что он выражает, каково его значение.
Отталкиваясь от такого чисто смыслового подхода, многие ученые и методисты пытались поставить изучение второстепенных членов предложения на грамматические рельсы. Так возникла вторая точка зрения: формальная (которую было бы правильнее, как это будет видно из дальнейшего, называть морфологической). Согласно этой точке зрения, второстепенные члены предложения выделяются по их формально-морфологическим приметам, по тому, какой частью речи или формой выражен тот или иной член предложения. В соответствии с указанным положением представители этого взгляда в случаях типа сестрина книга видят определение в слове сестрина , так как это слово выражено прилагательным и согласовано со своим определяемым в роде, числе и падеже; в случаях типа книга сестры и живет в Москве они находят дополнения сестры и в Москве потому, что оба эти слова выражены косвенным падежом существительного.
Поставленный вопрос прежде всего связан с выяснением соотношения между частями речи и членами предложения. Для современного русского языка нельзя говорить о параллелизме между ними, так как одна и та же морфологическая категория может служить для выражения разных членов предложения. Однако для определенной очень отдаленной стадии развития языка приходится считать такой параллелизм вполне реальным; части речи (или вообще морфологические категории) исторически выделились, грамматически выкристаллизовались, как специфические формы выражения различных членов предложения. Каждая часть речи выделилась благодаря тому, что она, так сказать, специализировалась для выражен ия того или иного члена предложения. Таким образом, части речи – это морфологизованные, застывшие члены предложения. На указанной стадии параллелизма морфологической категории и синтаксической функции грамматика синкретична: она не знает еще морфологии и синтаксиса, как противопоставленных друг другу отделов грамматики. Части речи – морфологизованные члены предложения.
В процессе дальнейшего языкового развития этот параллелизм начинает постепенно нарушаться: для выражения определенных значений оказывается необходимым, чтобы та или иная морфологическая категория выступила в несвойственной для нее роли. Так появляются противоречия между морфологической категорией и синтаксической функцией. Возникает синтаксис в собственном смысле этого слова, который, таким образом, есть преодоление морфологии. С этого момента можно говорить о морфологии и синтаксисе, как о разных сторонах структуры языка.
Ошибка формалистов, закрепляющих отдельные виды второстепенных членов предложения за определенными морфологическими категориями, заключается прежде всего в неправильной морфологической точке зрения при разрешении синтаксических вопросов. Перед нами типичная механистическая попытка сведения более сложных (синтаксических) явлений к более простым (морфологическим), которая не может, конечно, дать положительных результатов. Синтаксис оказывается полностью растворенным в морфологии.
Синтаксическая функция слова определяется не только его морфологической категорией, как думают формалисты. Она обусловлена (в этом и заключается специфически синтаксическое) всеми связями данного слова с другими; контекстом как в пределах предложения, так и за пределами его; всеми значениями слова (грамматическими и вещественными) как данного слова, так и того слова, к которому оно относится. Вещественное значение слова тесно связано с его синтаксической функцией.
- Стрелял из ружья – стрелял из засады.
- Сидел в шубе – сидел в вагоне.
В каждой паре приведенных примеров имеются слова морфологически тождественные, но синтаксически различные. При этом различие синтаксической функции этих слов обусловлено различием их вещественного значения ( ружье – засада и т.д). Таким образом, морфологическое тождество не есть тождество синтаксическое. Вместе с этим морфологическое различие не указывает обязательно на различие синтаксическое.
- Написал чисто – написал без ошибок .
- Пришел босиком – пришел без пальто .
- Выехал верхом – выехал при оружии .
Таким образом, получается, что одна и та же морфологическая категория может служи для выражения разных синтаксических функций и, наоборот, одна и та же синтаксическая функция может выражаться разными морфологическими категориями.
Выше было указано, что части речи – это морфологизованные члены предложения. Это значит, что хотя в современном русском языке нет полного параллелизма между частями речи и членами предложения, все же каждая морфологическая категория, исторически выделившись в качестве определенного члена предложения, и до сих пор представляет собой специфический способ выражения данного члена предложения (например, именительный падеж существительного – морфологизованное подлежащее, предикативные формы глагола – сказуемое, полные прилагательные – определение, наречие и деепричастие – обстоятельство и т.д.). Поэтому в современном русском языке каждый член предложения может быть морфологизованный (т.е. выраженный предназначенной для данной категории синтаксической функции формой) и неморфологизованный, чисто синтаксический (т.е. выраженный формой, не специализировавшейся для данной синтаксической функции). Сравните сестрина книга , живет близко (морфологизованные определение и обстоятельство места) и книга сестры , живет в Москве (те же члены неморфологизованные). Соотносительность определенного морфологизованного члена предложения с тем или иным неморфологизованным является основным грамматическим (при этом специфически синтаксическим) признаком, который позволяет относить последний в ту же синтаксическую категорию, что и первый.
Определение , как член предложения, характеризуется прежде всего корреспондированием с вопросами какой? чей?, затем – морфологизованной для определения формой полных прилагательных и, наконец, – возможностью других морфологических категорий вступать в сочинительную связь с прилагательными.
Обстоятельство , как член предложения, характеризуется прежде всего корреспондированием с рядом вопросов – как? , каким образом? и др. – так называемое обстоятельство образа действия; где?, куда? , откуда? и др. – обстоятельство места; когда?, с каких пор? и др. – обстоятельство времени и др.); затем – морфологизованной для обстоятельства формой наречия и деепричастия, наконец – возможностью других морфологических категорий вступать в сочинительную связь с наречием или деепричастием.
Дополнение характеризуется корреспондированием с вопросами косвенных падежей местоимений кто? и что? , затем – возможностью вступать в сочинительную связь только в том случае, если соединяемые слова выражены одной и той же формой. Например, дополнения книгу и читать ( купил книгу, люблю читать) могут сочиняться только с дополнением, выраженным винительным падежом в первом случае ( купил книгу , газету) или инфинитивом – во втором ( люблю читать и писать). Следовательно, наличие сочинительной связки между двумя существительными в разных падежах и с разными предлогами свидетельствует о том, что перед нами не_дополнения: он жил в Москве и под Москвой (обстоятельства места); он пишет без ошибок, но с помарками (обстоятельство образа действия). <...>
Русский язык является достаточно ярким представителем языка флективного, с преобладанием синтетических способов выражения грамматических значений. Напомним, что синтетическими являются такие способы, которые позволяют выразить внутри слова и его лексическое значение, и грамматическое. К таким относятся прежде всего:
- аффиксация разного типа (то есть, присоединение к основе как словообразовательных, так и словоизменительных служебных морфем, или аффиксов - суффиксов, префиксов, постфиксов, флексий и т.п.);
- грамматические чередования (типа лёг – ляг, избегать – избежать, где противопоставление по категории наклонения или вида выражено только за счет мены одного звука на другой в составе корневой морфемы);
- супплетивизм, т.е. объединение в пределах одной парадигмы разных основ (хороший – лучше, иду – шел, ребенок – дети, брать – взять, я- меня и др.);
- редупликация, или повторы разного рода (синий-синий);
- изменение места ударения, при котором происходит изменение грамматического значения слова (рУки – рукИ, хОдите – ходИте, приезжАя – приЕзжая и др.);
- разного типа сложение (словосложение – как, например, в словах генерал-лейтенант, ковер-самолет; сложение корней – пылесос, самокат; сложение слова с усеченной основой – зарплата, стенгазета и др.).
Для языков такого типа, как русский, наиболее важным оказывается словоизменительный критерий, поскольку во многих случаях мы именно по форме слова, а еще точнее – по наличию в нем той или иной флексии можем определить, какая перед нами часть речи. В отличие от английского слова silk русские "шёлк" и "шёлковый" уже в своей словарной форме содержат информацию о том, какую часть речи они представляют: это и разные флексии, и суффикс -ов- прилагательного. Однако некоторые русские прилагательные могут субстантивироваться, сохраняя при этом формальные признаки прилагательного: столовая, слепой, рабочий и т.п. В таких случаях необходимо обращаться к синтаксическому критерию и, поместив слово в определенный контекст (словосочетание или даже предложение), смотреть, в какие отношения с другими словами оно вступает и каким членом предложения становится.
