Обряд представляет собой «традиционную» форму передачи культуры новым поколениям. Система специфических действий, именуемых обрядом, «копируется» каждым новым поколением. Обряд требует жесткого стереотипа действий, неуклонного соблюдения установленного ритуала. Всякая «отсебятина» в обряде неизбежно разрушает его социальный смысл, препятствует его воздействию на участников.
Главное отличие обряда от обычая состоит в том, что он включает в себя не непосредственно целесообразные, а символические действия.
Целью обряда является не достижение какого-либо материального, вещественного результата, а формирование у его участников определенных мыслей, образов, представлений, чувств и настроений. Хотя обрядовые действия и имеют своим истоком различные формы трудовой, или социальной деятельности, однако они становятся обрядовыми только в том случае, если отделяются от обычной материальной или общественной практики и приобретают значение действий-символов.
Специфика обряда по сравнению с другими «традиционными» формами передачи культуры новым поколениям состоит в том, что обрядовые действия всегда выступают как символы, воплощающие в себе те или иные социальные идеи, представления, образы и вызывающие соответствующие чувства. Символ есть особая разновидность знака.
В обряде мы имеем дело с особым типом знаков - знаками-символами. Символ, так же как и любой иной знак, выступает в процессе познания в качестве своеобразного заместителя реальных предметов, процессов и явлений. Однако, в отличие от всех иных знаков, символ обладает частичным сходством с обозначаемым объектом. На эту особенность символов справедливо указывал в свое время еще Гегель. Он писал: «Льва, например, берут как символ великодушия, лисицу - как символ хитрости, круг - как символ вечности, треугольник - как символ триединства... Символ, взятый в этом более широком смысле, является не просто безразличным знаком, а таким знаком, который уже в своей внешней форме заключает в себе содержание выявляемого им представления».
Символ не обязан воспроизводить все или даже главные свойства объекта, который он выражает. Для него достаточно обнаруживать хотя бы отдаленное сходство с представляемым объектом, чтобы вызвать тем самым определенные ассоциации. Например, символом земледельческого труда издавна является серп, а индустриального - молот. Их сочетание стало символом союза рабочих и крестьян.
Советские обряды включают в себя такие государственные и революционные символы, как серп и молот, красное знамя, красная звезда и т. п. Однако при этом не всегда указывается на то, что собственно символы еще не создают обряда. Обряд возникает лишь тогда, когда само коллективное действие приобретает символическое значение. Так, используемые для ряжения маски представляют определенные символы, которые включаются в обряд и становятся элементами обрядового действа лишь тогда, когда их надевают люди и совершают в них определенные телодвижения, сопровождаемые соответствующими словами, заклинаниями, песнями. Знамя есть символ доблести и традиций воинской части, но само по себе обряда не создает. Лишь торжественный вынос знамени становится центральным моментом многих воинских обрядов (парад, принятие присяги и т. п.). Во всех этих случаях действия людей воспринимаются не в их «естественном», обычном, а в символическом содержании.
Встретились два человека на улице. Сняли головные уборы. Почему они сделали это? Этим жестом они поздоровались, выразили обоюдное уважение. И сейчас уже никому не приходит в голову доискиваться реальных, практических истоков этой формы приветствия. По мнению некоторых исследователей, она восходит к рыцарским временам и возникла потому, что рыцари перед сражением в турнирах снимали шлемы, чтобы показать свое лицо и увидеть лицо соперника. Ныне истоки этого обряда, как и многих иных, забыты. Обрядовые действия воспринимаются, как правило, лишь в их символическом значении.
Символическая трактовка людьми того или иного действия не связана с какими-либо аналогиями и даже ассоциациями. Возьмем, к примеру, повсеместно распространенный в настоящее время обряд аплодисментов (хлопанье в ладоши), с помощью которого собравшиеся люди выражают свое одобрение тому или иному человеку (его словам, действиям и т. п.). Очевидно, что в данном случае символический смысл обрядовых действий носит чисто условный (конвенциональный) характер.
Интересной и сложной проблемой является вопрос о месте слова в обряде. Известно, что во многих обрядах присутствуют и словесные, речевые компоненты. В религиозных обрядах это заговоры, заклинания, молитвы; в безрелигиозных - слова обрядовых песен, текст присяги, торжественного обещания, ритуального приветствия. Речевые компоненты обряда неразрывно связаны с символикой ритуальных действий; они дополняют эти действия, разъясняя их символический смысл. Слово в обряде важно не само по себе, а лишь в общем контексте ритуальных действий, как их специфический компонент. Советский фольклорист Г. А. Левинтон
справедливо замечает, что в словесных компонентах обряда нередко первостепенное значение приобретает не информация сама по себе, а определенный тип общения между участниками обрядового действа. Слово, таким образом, становится здесь своеобразным символом строго фиксированных отношений между участниками ритуала.
Многие народные обряды издавна были связаны со строго определенными праздничными днями, причем и те и другие в своеобразной форме отражали у крестьян их аграрный, земледельческий календарь. Поэтому этнографы справедливо выделяют особый тип народных обрядов
- календарные обряды. Советский этнограф В. И. Чичеров писал: «Понятия весны, лета, осени, зимы существовали, но жили в их конкретном отношении к времени и характеру трудовых процессов народа. И не времена года следует брать за основу при изучении аграрной обрядности, а хозяйственную жизнь крестьянина, протекающую в конкретной исторической и географической обстановке». Аграрный календарь «вырос на основе конкретных наблюдений над процессами умирания и оживления природы, а не на основе отвлеченных теоретических схем. В его основе лежит труд человека, и сам он может быть понят как созданный на ранних этапах земледелия свод указаний для практической деятельности человека, свод, построенный на основании длительного опыта».
Эта реальная основа крестьянских календарных праздников и обрядов отражалась в них не прямо и непосредственно, а, как правило, в весьма сложной форме, где связь обряда с хозяйственной деятельностью затемнена многими посредствующими звеньями, в числе которых немалую роль играла религия. Церковь пыталась подчинить традиционные календарные праздники своим целям и задачам. Она обычно стремилась заменить древний народный праздник своим, церковным. Так, издавна отмечавшийся почти всеми народами день зимнего солнцестояния - 25 декабря,- когда начинает прибавляться день и уменьшаться ночь («Солнце - на лето, зима- на мороз»,- гласит русская пословица), церковь превратила в праздник рождества Христова. Весенне-летний праздник возрождения растительности («семик» у восточных славян) стал у церковников праздником троицы. Однако христианской церкви никогда не удавалось сделать эти и многие иные праздники чисто религиозными. В народе они трактовались по-своему и включали многие обычаи и обряды, далекие от христианства.
Остановимся также на соотношении обряда и игры. Игра - весьма древний и важный элемент человеческой культуры. С помощью игр дети по-своему включаются в деятельность взрослых, как бы «репетируют» свои будущие профессии и виды трудовой деятельности. У взрослых игра носит иной характер: она включает в себя элементы развлечения, мышечной или умственной активности, эмоциональной разрядки. Однако общей особенностью любой игры является то, что ее мотивом выступают не столько результаты деятельности, сколько сама деятельность. Руководствуясь правилами игры, люди ставят себя в воображаемые «проблемные ситуации» и ищут из них выхода. При этом участники получают удовольствие от самого процесса игры, от упражнения своих умственных и физических способностей.
Обряд близок к игре, но в то же время существенно отличается от нее. Схожесть обряда с игрой определяется тем обстоятельством, что целью того и другого выступает не какой-либо вещественный, материальный результат деятельности, а сама деятельность как таковая. И обряд, и игра вызывают обычно глубокие и интенсивные чувства у их участников. В то же время обряд не может быть отождествлен с игрой. Он требует, чтобы его участники были убеждены в истинности тех идей, образов и представлений, которые воплощает в себе обрядовое действо. Обряд предполагает поэтому серьезное к себе отношение: к обряду специально готовятся, ко многим ритуалам допускается лишь определенный круг людей, иногда обряды совершаются втайне и т. д. и т. п. Игра, в отличие от обряда, есть прежде всего развлечение. Поэтому ни место, ни время игры, ни состав ее участников обычно не регламентируются. В тех случаях, когда в игре содержатся символические образы, они не принимаются всерьез, а выступают как своеобразная забава, как сказочные, художественные, т. е. чисто условные, представления.
В истории мы нередко встречаемся с превращением обряда в игру и народное развлечение. Такое превращение свидетельствует об архаичности символического содержания данного обряда, о том, что оно уже не принимается современниками всерьез. В книге «Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы» содержится немало интересных примеров превращения обряда в игру и развлечение. Многие религиозные праздники в странах Европы в настоящее время содержат в себе все больше чисто развлекательных, игровых моментов, которые приходят на смену религиозной обрядности. Так, традиционные фантастические персонажи, с которыми связываются празднование рождества в семьях, либо вообще не связаны с евангельским мифом о рождении Христа, либо связаны весьма слабо и отдаленно. Известно, что во Франции в последнее время бытует образ Пера Ноэля (буквально - «отец рождества» или «рождественский отец»), который не связан с церковной традицией и весьма сходен с нашим Дедом Морозом. Легенда гласит, что Пер Ноэль - это высокий старик с белой бородой, в меховой шапке и широком красном плаще. С посохом в руке он ходит по домам и осведомляется у родителей, были ли дети послушными.
Как отмечают авторы упомянутой книги, «во Франции Пер Ноэль никогда не был объектом какого бы то ни было религиозного культа, не пришел на смену представлению о каком-либо божестве. Роль этого образа в современных рождественских праздниках вызывает неудовольствие в церковных кругах. Со стороны церковных властей предпринимались даже попытки уничтожить новый обычай на том основании, что рождественские
праздники в той форме, в какой они теперь проходят, теряют религиозный характер».
Во многих других странах Европы основным рождественским персонажем выступает Сайта Клаус, который также почти ничего общего не имеет с христианским святым Николаем. Здесь «святой» превратился в сказочный образ доброго волшебника, который одаривает добрых и послушных детей и наказывает злых и непослушных.
Ряжение и колядование, бывшие некогда важными обрядами, воспринимаются ныне в большинстве стран Европы, особенно в городах, как веселая игра-забава, как традиционное предрождественское развлечение. Совершенно светский характер приняло в последние десятилетия празднование в Швеции дня святой Люции. «В настоящее время праздник св. Лю-ции отмечается коллективно - в организациях, на заводах, в больницах, в общественных местах (городах и деревнях). Люция - красивая девушка - выбирается голосованием. В этот праздник улицы многих шведских городов переполнены костюмированными спутниками Люции - молодыми девушками в белой длинной одежде со свечами в руках и юношами в белой одежде и серебряных шапочках с вырезами в виде звезд и луны, с бумажными фонарями в руках. В день Люции школы рано кончают занятия и отмечают его иллюминацией» '.
Эти факты говорят о том, что религиозные обряды в наше время все больше освобождаются от церковных элементов, все чаще трансформируются в народные игры, развлечения, забавы, превращаются в красочное увеселительное зрелище.
Среди календарных обрядов особенно любимыми были зимние и летние Святки, связанные с зимним и летним солнцеворотом.
В зимние студеные вечера мысли крестьян были обращены к будущим полевым работам, полны, тревоги за урожай, пожелания богатого урожая звучали в многочисленных зимних обрядовых песнях - колядках, щедривках, посеваньях, меланках, овсеневых песнях, в ночь на Новый год по домам ходили ряженые с песнями и шутками (надевали вывернутую наизнанку шубу, навешивали бороду). Они поздравляли хозяев и желали благополучия. Ряженым давали подарки после того, как, зайдя в дом, они пропевали песню:
С новым годом, с новым счастьем!
Зароди вам, Господи, жита и пшеницы на каждой пашнице, на каждой пашнице,
Хозяин с хозяюшкой!
Целям аграрной магии во многих селах служил также обряд "посеванья" в первый день Нового года. Соседи, родственники, дети ходили из дома в дом под видом "сеятелей", бросали горсть зерна в красный угол и пели:
Сею, вею, посеваю, с Новым годом поздравляю,
Со скотом, с животом,со пшеничкой, с овсом...
Под Рождество девушки, парни и дети собирались вместе и шли колядовать.
Песни-колядки получили свое название от имени языческих божеств Коляды, Овсеня, символизирующих начало солнечного года, в домах специально готовили угощенье для колядующих. Это были пироги, пряники, конфеты, но иногда колядующим давали деньги, преимущественно пятачки. Колядовать начинали вечером под Рождество, в Сочельник, и, подходя к дому, пели хозяину:
Коляда, коляда, коляда святая!
Мы искали коляду
По всем городам,
По переулочкам,
Закоулочкам.
Очутилась коляда у Афанасия на дворе.
Она сидит за столом. Здравствуй, хозяин,
Здравствуй, хозяюшка,
С праздничком!
Не исчез интерес к народному творчеству и в наши дни. И хотя «верхний пласт» фольклора снят собирателями и учеными прошлого, мы и сейчас обнаруживаем прекрасные образцы народного искусства слова, наблюдаем возрождение некоторых старинных обычаев и обрядов. Как свидетельствуют фольклорные публикации последних лет, в памяти народной хранится немало из того, что родилось в глубокой древности, а во многих районах страны еще живы некоторые календарные обряды и звучат на свадьбах старинные песни. Созданное народом искусство бережно сохраняется в веках, так как в нем отразилась совесть нации, ее философия и гуманизм.
