Сталини?зм — авторитарная политическая система в СССР в конце 1920-х — начале 1950-х годов и лежавшая в её основе идеология. Сталинизм характеризовался наличием абсолютистского режима личной власти И. В. Сталина, господством авторитарно-бюрократических методов управления (командно-административной системы), чрезмерным усилением репрессивных функций государства, сращиванием партийных и государственных органов, жёстким идеологическим контролем за всеми сторонами жизни общества, нарушением фундаментальных прав и свобод граждан. Рядполитологов считает сталинизм одной из главных форм тоталитаризма.
[править]Общая характеристика
Доктор философских наук А. Н. Медушевский называет идеологию сталинизма выражением социального конструктивизма, ведущего своё происхождение от Просвещения и Французской революции XVIII века. Он указывает, что сталинизм как идеология основывался на механистической концепции мира и на представлении о возможности его изменения с позиций Разума посредством революции, которая, в свою очередь, рассматривалась как конструирование новой социальной реальности без учёта исторической традиции и цены вопроса. Именно такой подход обусловил масштабы сталинской программы модернизации и логику социальных процессов[1].
Формирование сталинизма как тоталитарной системы власти и идеологии обычно связывают с фактическим завершением внутрипартийной борьбы за власть, окончательным разгромом всех оппозиционных течений и началом «большого скачка» — взятым в конце 1920-х годов курсом на форсированную индустриализацию и насильственную сплошную коллективизацию сельского хозяйства для осуществления модернизационного проекта колоссальных масштабов — перехода от традиционного аграрного общества к индустриальному, — что потребовало всемерной мобилизации внутренних ресурсов, сверхцентрализации экономической жизни и, в конечном счёте, привело к формированию в СССР целостной командно-административной системы. В 1930-е годы в условиях утверждения монополии на мысль, создания культа вождя, образа врага имассовых репрессий произошло окончательное утверждение режима личной власти Сталина и перерождение партии в структуру командно-административной системы управления[2].
Согласно выводам главного специалиста Госархива О. Хлевнюка[3], сталинизм (по выражению автора,сталинская диктатура) представлял собой крайне централизованный режим, который опирался прежде всего на мощные партийно-государственные структуры и формирование прагматичных стратегий. Из архивных материалов следует, что Сталин был не просто символом режима, а лидером, который принимал принципиальные решения и был инициатором всех сколько-нибудь значимых государственных мер[3]. Каждый член Политбюро должен был подтверждать своё согласие с принятыми Сталиным решениями, в то же время ответственность за их исполнение Сталин перекладывал на подотчётных ему лиц[4]. При этом сам процесс принятия решений был закрытым. Из принятых в 1930—1941 гг. постановлений Политбюро менее 4 тыс. были публичными, более 28 тыс. — секретными, из них 5 тыс. настолько секретными, что о них было известно только узкому кругу посвящённых[5].
Как отмечает в своей работе В. Б. Чистяков, командно-административная система как «чрезвычайная система» общественной организации позволяла «сконденсировать» избыточную социально-психологическую энергию народа, направив её на решение ключевых задач. При этом мощное политико-идеологическое давление было призвано компенсировать слабость материального стимулирования. Экономика страны полностью огосударствлялась, партия окончательно сливалась с государством, а государство идеологизировалось. Каждый член общества вовлекался в иерархическую систему идеологизированных организаций (пионерская организация, комсомол, профсоюзы и др.), через которые осуществлялось партийно-государственное руководство. Функции по распоряжению огосударствленной собственностью и политическая власть оказались отчуждены от подавляющего большинства социума в пользу партийно-государственного аппарата и лично Сталина[2]. Советская иконография зафиксировала новую социальную иерархию в соответствии с новой системой ценностей: авангард (партийные вожди) были отделены от массы[1]. Население поддерживалось в постоянной мобилизационной готовности при помощи массированных пропагандистских кампаний, волн массового террора, показательных судебных процессов над «врагами народа»[2].
Анализ решений Политбюро, проведённый специалистами Гуверовского института Полом Грегори и Марком Харрисоном, показал[4], что их главной целью была максимизация фонда накопления — разности между объёмами производства продукции и её потребления. Сверхцентрализация ресурсов на направлениях, признанных ключевыми, требовала сверхущемления интересов других секторов, что постоянно создавало опасность социальных протестов. Для того, чтобы пресечь такую возможность, в стране была создана мощная разветвлённая карательно-осведомительная система[2]. С другой стороны, рост валового накопления в экономике приводил к столкновению между различными административными и региональными интересами за влияние на процесс подготовки и исполнения политических решений. Конкуренция этих интересов отчасти сглаживала деструктивные последствия гиперцентрализации[3].
Как пишет А. Н. Медушевский, ключевыми параметрами проекта модернизации (строительства нового общества) стали:
- создание новой информационной картины мира и социально-психологической ситуации путём внедрения мобилизационной идеологии;
- унификация социальной структуры;
- подавление социальных и национальных противоречий там, где они представляют опасность для целей системы;
- создание политического режима, способного осуществлять эти цели вопреки сопротивлению общества и даже части элиты[1].
По определению А. Н. Медушевского, изменение информационной картины мира привело к «переформатированию социума по таким основополагающим координатам, какпространство, время и смысл существования индивида».
«Узурпация географического пространства» выразилась прежде всего в его сворачивании, изоляции от внешнего мира. В сознание населения внедрялись идеологизированные представления о географических границах системы и их расширении — концепцию «мировой революции» сменило «построение социализма в одной отдельно взятой стране», которую, в своё время, заменил «мир социализма» («мировая социалистическая система»). Одновременно было фактически реализовано стремление к воссозданию исторических границ бывшей Российской империи. Внутреннее пространство использовалось для осуществления идеологических целей режима — высылка «врагов» на необжитые земли, в Сибирь, на Крайний Север и Дальний Восток, в голые степи Казахстана как своего рода продолжение освоения новых территорий, создание новых городов на окраинах страны, «преобразование природы» через создание каналов и искусственных водохранилищ[1].
«Узурпация временно?го пространства» ставила своей целью вытеснение подлинной исторической памяти ради создания иллюзорной картины светлого коммунистического будущего, разрыв исторической преемственности — с одной стороны, уничтожение нежелательных воспоминаний, а с другой — восстановление той части истории, которая становилась полезной системе в изменившихся условиях (так, во время Великой Отечественной войны были восстановлены русские военные традиции, ослаблены антирелигиозные ограничения ради укрепления легитимности режима). Отличительной характеристикой сталинизма, как и других тоталитарных режимов, стало переписывание, фальсификация российской и мировой истории, а впоследствии — и радикальный пересмотр истории российского революционного движения[1].
Смысл существования человека, согласно сталинской идеологии, состоит в борьбе за переустройство общества по предначертаниям партии. Большевизм изначально отличался резко выраженной антирелигиозной направленностью. Коммунистические режимы и в самой России, и позднее в странах Центральной и Восточной Европы рассматривали церковь как основного конкурента в борьбе за умы людей и, в конечном счёте, за власть. Системе ценностей, основанной на религиозной вере, сталинизм противопоставил принципиально новую рационалистическую систему ценностей, представлений о жизни и смерти, добре и зле, этике и морали, которые должны были способствовать строительству нового общества и воспитанию «нового человека». Уничтожение оппонентов и, как минимум, длительная изоляция и «перевоспитание» сомневающихся при этом рассматривались как наиболее эффективные методы «ресоциализации», формирования «нового человека»[1]. Хорошо известно, например, высказывание Бухарина о том, что «пролетарское принуждение во всех его формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как ни парадоксально это звучит, методом выработки коммунистического человеческого материала капиталистической эпохи»[6]. Как пишет А. Н. Медушевский, сталинизм «отличало стремление установить тотальный контроль над индивидом, цель состояла в его полной ресоциализации, а методы определялись стремлением получить послушное орудие диктатуры». В результате такого сталинского социального конструирования в обществе возобладали отказ от религиозной ценности жизни и смерти, культ революционного насилия и произвола, подавление прав личности, информационная агрессивность, фатализм и пассивность. Социально поощряемыми нормами поведения стали общественная апатия, социальный инфантилизм, отрицание индивидуального вклада, эгоизм и зависть, недоверие к полноценному труду, агрессия, страх, поощрение доносов, лицемерие[1].
«Мы все говорим ленинизм, ленинизм», — по свидетельствам, заметил как-то Каганович на даче Сталина, — «но Ленин умер много лет назад. Сталин сделал больше, чем Ленин, и мы должны говорить о сталинизме. Мы наговорились о ленинизме».
Большинством правых и некоторыми левыми критиками сталинизм рассматривается как логическое продолжение политики В. И. Ленина[7]. Однако среди левых критиков, в том числе марксистов (особенно среди живших в социалистических странах), включая неомарксистов, троцкистов и т. д. весьма популярна «теория прерванной связи» (англ. discontinuity theory), согласно которой сталинизм был извращением политики Ленина, которая была более гибкой и учитывала интересы более широких социальных кругов. Сторонииками последней были Л. Д. Троцкий, Р. Такер, Р. А. Медведев, Г. С. Лисичкин и другие.
[править]Сталинистские режимы в других государствах
Иногда термин «сталинизм» используется для характеристики стран, политическая система которых во многом напоминала политическую систему СССР времён Сталина (например, режимов Мао Цзэдуна в КНР, Ким Ир Сена и Ким Чен Ира в КНДР, Хо Ши Мина и Ле Зуана во Вьетнаме, Энвера Ходжи в Албании и др.), а также политических партий, являющихся сторонниками подобной политической системы. Представителями некоторых течений марксизма (например, троцкистами) термин «сталинизм» используется для обозначения политической системы и идеологии, существовавшей в СССР и других социалистических странах как при Сталине, так и в последующий период до распада СССР.
[править]Оценка сталинизма в Европе
На следующий день после смерти Сталина манчестерская «Гардиан» выпустила статью с высокой оценкой его деятельности по преобразованию России. Автором некролога был Исаак Дойчер.[8] Некоторые фрагменты статьи Дойчера были включены в статью о Сталине Британской энциклопедии (изд. 1956 г., том 21, стр. 303)
Папа Иоанн Павел II также сравнил две системы XX века: сталинский СССР и нацистскую Германию: «Некоторые считают, что Сталин был лучшим лидером, чем Гитлер. С моральной точки зрения, они оба были ужасны.»[источник не указан 209 дней]
В июле 2009 года Парламентская ассамблея ОБСЕ вынесла резолюцию, в которой приравняла преступления сталинизма в СССР к преступлениям нацистского режима в Германии[9].
Основная статья: О воссоединении разделённой Европы (резолюция)
Резолюция, названная «Воссоединение разделенной Европы», подчеркивает, что оба тоталитарных режима нанесли серьёзный ущерб Европе, в обоих режимах наблюдались проявления геноцида и преступления против человечества.
Одним из призывов резолюции ОБСЕ, к государствам-участникам, является прекращение восхваления тоталитарных режимов, включая проведение публичных демонстраций в ознаменование нацистского или сталинистского прошлого, а также открытие исторических и политических архивов.[10]
В ответ Россия выступила с резким осуждением этого решения ОБСЕ, заявив, что данная резолюция, фактически уравнивающая сталинский режим и нацизм, искажает историю.
«Считаем недопустимым тот факт, что в резолюции ПА ОБСЕ делается попытка искажения истории в политических целях, и это не способствует созданию атмосферы доверия и сотрудничества между государствами-участниками этой организации», — заявил официальный представитель МИД России.[11].
[править]Официальная оценка в СССР / России
"«Сталинизм» — это «понятие, придуманное противниками коммунизма, и <оно> широко используется для того, чтобы очернить Советский Союз и социализм в целом.» (Михаил Горбачев, 1986 год)[12]. В дальнейшем, по мере развития Гласности, в прессе и прочих СМИ была развернута широкая кампания по освещению и критике сталинизма (тема, до тех пор наглухо закрытая для советских СМИ) и связанных с ним явлений.
Президент России Д. А. Медведев в интервью газете «Известия», которое он дал накануне празднования 65-й годовщины победы в Великой Отечественной войне, в частности, отметил, что нельзя простить преступления, совершённые Сталиным против своего народа. Он обратил внимание на тот факт, что у большинства людей в мире «фигура Сталина не вызывает никаких тёплых эмоций»[13]. Д. А. Медведев заявил: «Победа в Великой Отечественной войне — заслуга народа, а не Иосифа Сталина и военачальников». Он особо выделил то, что в России нет места для символики сталинизма: «Каждый вправе на собственные оценки, но это не должно влиять на оценку государства. Я не вижу в стране места для символики сталинизма.»[13]
Ни в коем случае нельзя говорить о том, что сталинизм возвращается в наш быт, что мы используем символику, что мы собираемся использовать какие-то плакаты, ещё что-то делать. Этого нет и не будет. Это абсолютно исключено. И в этом, если хотите, нынешняя государственная идеология и моя оценка как президента.
— Д. А. Медведев
