*Основная функция большинства слов – номинативная, то есть назывная.
Слово называет не только конкретный предмет, который можно увидеть, услышать, потрогать, воспринять обонянием или вкусом в данный момент, но и понятие, которое возникает у человека в связи с этим предметом. Понятие - это форма мышления, отражение в сознании общих и существенных признаков явлений действительности. Эти признаки и помогают отличить одно явление от другого. Характерным признаком предмета или явления может быть его форма, цвет, функция, размер, сходство с чем-либо.
Итак, понятие есть результат обобщения массы единичных явлений, в процессе которого человек отвлекается от несущественных признаков. Без такого абстрагирования не было бы человеческого мышления, а без способности слова называть понятия не было бы и самого языка.
* Связь, соединяющая означающее с означаемым, произвольна, или, иначе говоря, поскольку под знаком мы разумеем целое, вытекающее из ассоциации означающего и означаемого, мы можем сказать проще: языковой знак произволен.
Так, идея "сестра" никаким внутренним отношением не связана со сменой звуков s-o-г (soeur), служащей во французском языке ее "означающим"; она могла бы быть выражена любым другим сочетанием звуков. Для обозначения языкового знака, или, точнее, того, что мы называем означающим, иногда пользуются словом символ. Применять его не вполне удобно именно в силу нашего первого принципа. Символ характеризуется тем, что он не до конца произволен; он не вполне пуст, в нем есть рудимент естественной связи между означающим и означаемым. Символ справедливости, весы, нельзя заменить чем попало - колесницей, например.
Слово произвольный также вызывает замечание. Оно не должно пониматься в том смысле, что означающее зависит от свободного выбора говорящего субъекта (как мы ниже увидим, индивид не властен внести и малейшее изменение в знак, уже установившийся в языковом коллективе); мы хотим сказать, что оно немотивировано, т. е. произвольно по отношению к означаемому, с которым у него нет в действительности никакой естественной связи.
Отметим в заключение два выражения, которые могут быть выдвинуты против этого первого принципа.
1. Можно сослаться на ономатопейю (явление звукописи) в доказательство того, что выбор означающего не всегда произволен. Но ведь явления звукописи никогда не являются органическими элементами в системе языка. Число их к тому же гораздо ограниченнее, чем обычно думают. Такие французские слова, как fouet - хлыст и glas - колокольный звон, могут поразить ухо эмоциональностью своего звучания, но достаточно обратиться к их латинским праформам, чтобы убедиться в том, что они первоначально не имели такого характера; качество их теперешних звуков, есть случайный результат фонетической эволюции.
Что касается подлинных звукоподражаний (типа буль-буль, тик-так), то они не только малочисленны, но и выбор их до некоторой степени произволен, поскольку они лишь приблизительные и наполовину условные имитации шумов (ср. фр. ouaoua, нем. wau-wau, рус. гам-гам тяв-тяв как имитация лая).
2. Восклицания, весьма близкие к звукоподражаниям, вызывают аналогичные замечания. В отношении большинства из них можно отвести предпосылку, будто существует необходимая связь между их означаемым и означающим. Достаточно сравнить соответствующие примеры из разных языков, чтобы убедиться, насколько в них разнятся эти выражения (например, фр. aie! соответствует нем. аu!, рус. ой!).
Итак, можно прийти к выводу, что и звукоподражания и восклицания по своему значению второстепенны и их символическое происхождение во многих случаях спорно.
Мотивированность слова – это отношение между значением слова с одной стороны и тем признаком, который явился основанием для данного наименования предмета или явления. Выделяются следующие типы мотивированности:
-Фонетическая мотивированность наблюдается в том случае, если существует определенная связь между звуковой формой слова и тем звуком, который является основой для наименования. К данному типу мотивации относятся слова, образованные звукоподражанием.
-Морфологическая мотивированность наблюдается в том случае, если существует определенная связь между морфологической структурой слова и его значением. Этот тип мотивированности наблюдается в производных и сложных словах. Например, shoemaker «башмачник» (shoe башмак, make делать и суффикс деятеля -еr).
-Семантическая мотивированность основывается на сосуществовании прямого и переносного значения слова в синхроническом плане.
Но далеко не все слова мотивированы в современном языке. В большинстве корневых слов современного языка признак предмета или явления, который послужил основанием для данного наименования, не осмысляется. Такие слова называются немотивированными.
Понятие мотивированности связано с понятием внутренней формы слова – это признак, положенный в основу номинации при образовании нового лексического значения слова. Она указывает на причину, по которой данное значение оказалось выражено именно данным сочетанием звуков (подорожник, матроска, сквозняк).
Выбор признака, лежащего в основе номинации, может быть различным в разных языках, но он должен быть ярким, бросающимся в глаза: в русском языке портной – от порты (‘одежда’)
Внутренняя форма может быть ясной, напр., тащиться ‘двигаться медленно и с трудом’. Но со временем она может быть затемнена или полностью утрачена: колесо, кольцо, около – от коло ‘круг’.
Мотивированность слова бывает не только структурной (при помощи аффиксов), но и семантической (развитие у слова иного значения): хвост у студента ‘не сданный вовремя зачет или экзамен’.
*Одной из особенностей лексической семантики производных слов является фразеологичность (идиоматичность). Идиоматичность Семантическое свойство словосочетания или производного слова -невыводимость его значения из суммы значений составляющих: выражение анютины глазки не значит'маленькие глаза Анюты'; в слове керосинка 'бытовой нагревательный прибор для приготовления пищи,работающий на сжигании керосина' нет формальных элементов (морфем), передающих значения'служащий для нагревания', 'еда' и др., а совокупность значений отдельных его морфем, керосин- и -ка,сводится лишь к общему «значению» 'нечто, связанное с керосином' Идиоматичность языковой единицы в указанном смысле, особенно применительно к слову, нередконеправильно называют «фразеологичностью» (последнее предпочтительнее понимать как устойчивость,повторяемость, воспроизводимость, не творимость в речи, а использование в готовом виде).
*Каждый из нас хотя бы раз в жизни пытался объяснить происхождение того или иного слова, то есть занимался этимологизированием. Однако нередко полученный результат не выдерживал критики со стороны опытного (а часто и начинающего) филолога. На первый взгляд, нет ничего более легкого, чем объяснить, например, происхождение слова сальный – «жирный, лоснящийся от грязи» (сальный рукав, сальные волосы). Естественно, большинство людей скажет, что оно восходит к слову сало («жировое отложение в теле животного или продукт из этого вещества»)... и ошибётся! Дело в том, что наука этимология не должна опираться на первые попавшиеся созвучия, как в данном случае, но должна учитывать все те законы (языковые и неязыковые), что имели место в истории не только одного конкретно взятого языка, но и в истории родственных ему языков. А слово сальный в указанном значении восходит не к русскому слову сало, а к французскому sale – «грязный, неприличный».
Переделка и переосмысление заимствованного (реже исконного) слова по образцу близкого по звучанию слова родного языка, установление между ними смысловых связей на основе чисто внешнего, случайного звукового совпадения, без учета реальных фактов их происхождения, называется в языкознании народной (илиложной) этимологией.
Приведём ещё несколько примеров.
Народное русское выражение гласит:
«В апреле земля преет». «Преет» – это значит «оттаивает», «становится влажным, сырым от тепла». В апреле и прошлогодняя трава прелая (то есть сырая от тепла, имеющая особый запах). И народ попытался возвести слова апрель и преть к одному этимологическому корню. Верно ли это? Нет. Апрель (название второго весеннего месяца) – заимствование из старославянского языка, где априль передаёт древнегреческое aprili(o)s от латинского aprilis («солнечный»). А слово прелыйявляется исконно русским: это суффиксальное производное от глагола преть.
Интересно, что к народной (ложной) этимологии иногда прибегали и учёные. Так, например, известный в ХIХ веке борец за чистоту русского языка А.С. Шишков (1754–1841), один из президентов Российской академии (1813–1841), доказывая самодостаточность русского языка, пытался возвести некоторые иноязычные слова к русским корням. Слово студент для него – это не заимствование из немецкого языка (нем. Student), а искажённое русское скудент (от слова «скудный», то есть скудно, бедно живущий). Естественно, что это всё примеры народной этимологии, не имеющей ничего общего с этимологией научной.
Явление народной (ложной) этимологии – яркая примета просторечия, поэтому нередко писатели для характеристики речи своих персонажей прибегают к использованию слов, переосмысленных по случайному созвучию и смысловому сближению. Например, у Н.С. Лескова в «Левше» встречаются слова мелкоскоп(микроскоп и мелкий), гувернянька (гувернантка и нянька) и т. п.
В конце следует отметить, что явление народной (ложной) этимологии не всегда следует рассматривать как негатив, оно ещё и явление народной культуры. Ведь благодаря именно народной этимологии в русском языке появилось такое прекрасное выражение, как малиновый звон («приятный, стройный звон колоколов»), не имеющее ничего общего с названием ягоды: оно восходит к наименованию бельгийского города Малин, где находится старинный собор, при котором имеется специальная школа звонарей.
Детская этимология близка и к псевдонародной, однако отличается от неё. Это отличие состоит в том, что псевдонародной этимологией занимаются писатели с определённой целью, обусловленной их писательским ремеслом, тогда как дети, изменяя слова, стремятся привести их в соответствие с существующими у них представлениями о мире вещей и явлений, окружающих их. Для некоторых детей молоток это не молоток (потому что им не молотят), а колоток (потому что им колотят).
Если при народной этимологии переделка незнакомого слова или выражения происходит спонтанно, то при детской этимологии общеупотребительное, понятное всем взрослым слово «исправляется», а своё “исправление” дети мотивируют, относятся к нему сознательно, опираясь на свой небольшой жизненный опыт. Ребёнок рассуждает примерно так: «То, что кладут на больное место, должно называться кластырь, а не пластырь, как говорят взрослые».
Так у детей появляются слова: плюнки (вм. слюнки), больмашина (вм. бормашина), кусарик (вм. сухарик), почтаник (вм. почтальон).
*Понятийная функция заключается в том, что язык является основой и средством понятийного, абстрактного, логического мышления, механизмом интеллектуальной деятельности человека.
Понятие в нашем сознании закрепляется в словах. Однако связь понятия и лексического значения слова не тождественны. Все слова имеют значение, но не все слова заключают в себе понятия. Например, междометия (О! Ох!) как эмоционально значимые слова, выражающие чувства (удивление, печаль и т.д.), имеют в языке определенные значения, но никаких понятий в себе не содержат. Для того чтобы выразить понятие, соответствующее, например, чувству, передаваемому междометием О!, мы прибегнем к существительному удивление, которое в отличие от междометия, называет чувство – содержит в себе понятие.
*Лексическое значение слова – содержание слова, т.е. устанавливаемая нашим мышлением соотнесенность между звуковым комплексом и предметом или явлением действительности, которые обозначены этим звуковым комплексом. Человеческое мышление выделяет из множества явлений окружающей действительности те, которые обладают общими признаками, и объединяет эти общие признаки в понятия. Понятие – это отражение в сознании людей общих и существенных признаков, свойств предметов и явлений действительности, которые отличают их от других предметов и явлений. Понятие имеет объем и содержание. Объем понятия (или предметная отнесенность) – множество (класс) предметов (однородных или уникальных), процессов, отношений. Содержание понятия – совокупность признаков предметов, процессов, отношений. Объем и содержание понятия взаимозависимы. Чем шире объем понятия, тем меньшее количество признаков включает его содержание, и наоборот.
*Уже в античных руководствах по риторике первым и основным требованием, предъявляемым к речи, было требование точности и ясности изложения мысли. Содержательная точность и ясность речи в целом достигается за счёт соблюдения двух уровней точности.
Во-первых, это предметная точность, то есть точность в самом отражении действительности.
Например, в одном из школьных сочинений встречается фраза: Татьяна любит свою няню, эту седобородую старушку. В данном случае мы сталкиваемся с явной предметной неточностью, поскольку няня Татьяны Лариной не могла иметь бороды!
Во-вторых, в речи необходимо соблюдать не только предметную, но и понятийную точность, то есть точность в выражении мысли.
Понятийная неточность может проявляться в отсутствии конкретности в выражении мысли.
Например, достаточно часто этот вид неточности встречается в ответах нерадивых чиновников на те или иные жалобы граждан: Этот вопрос будет рассмотрен (какой? где? когда? кем? как?); Намечены соответствующие меры (какие? кем?).
Понятийная неточность может проявляться также в неполноте выражения мысли (например, в отсутствии примеров, доказательств), что приводит к декларативности текста или даже к его непониманию. Такого рода неточности часто встречаются в школьных сочинениях. Но можно обнаружить неполноту выражения мысли и в официальных документах, и в публицистических текстах, и в научных докладах.
Можно привести и такой забавный эпизод из жизни знаменитого физика Э. Ферми. На одном из теоретических семинаров физик не понял содержания доклада коллеги, хотя темой сообщения была теория самого Ферми.
Очень часто недостаточная информативность текста бывает вызвана тем, что в предложении опущены важные слова и словосочетания. Это может привести даже к абсурдности высказывания.
Например: Восьмидесятилетняя слепая старушка ходила в сарай по проволоке. В предложении опущено одно слово – «держась за проволоку», а без него можно подумать, что слепая старушка демонстрировала чудеса эквилибристики.
Наконец, понятийная неточность может быть связана с неправильным или неточным словоупотреблением. Обычно неточный выбор слова так или иначе связан с незнанием, непониманием или недостаточным учётом значения слова, его сочетаемости и т.д.
