Главой старшего поколения итальянских гуманистов был Франческо Петрарка (Francesco Petrarca, 1304 — 1374). В деятельности этого замечательного поэта, мыслителя и ученого ярко выразились все особенности первого этапа итальянского Возрождения, связанного с культурой свободных городских коммун. Гуманизм Петрарки, вырастающий на основе развитого личного самосознания и проникнутый напряженным интересом к античности, в то же время связан с дантовскими традициями. Он отличается идеологическими противоречиями, характерными для мировоззрения человека переходной эпохи.
Франческо Петрарка был сыном флорентийского нотариуса Петракко, друга и политического единомышленника Данте, изгнанного вместе с ним в 1302 г. после победы «Черных» гвельфов над «Белыми». Он родился в городе Ареццо, где нашли приют многие политические изгнанники флорентийской коммуны. В 1312 г. нотариус Петракко переехал с семьей в город Авиньон, на юге Франции, куда за семь лет до того был перенесен папский престол (так называемое «авиньонское пленение пап»); он занял должность в папском секретариате, семью же поселил в местечке Карпентра. Здесь маленький Петрарка начал ученье у латиниста-начетчика Конвеневоле да Прато, привившего ему вкус к римской литературе. По настоянию отца он изучал юриспруденцию сначала в Монпелье, затем в знаменитом Болонском университете, но оставил ненавистные ему занятия в 1326 г., когда он потерял отца и мать.
Возвратившись в Авиньон, он принял духовное звание, открывшее ему доступ к папскому двору. Здесь царили роскошь, симония (продажа церковных должностей) и другие пороки, вызывавшие у многих глубокое негодование и впоследствии сурово заклейменные Петраркой (в его «Письмах без адреса» и в ряде обличительных сонетов). Но в юности великий гуманист увлекался блеском придворной жизни. Он был и до конца дней своих оставался «светским» аббатом, который никогда не выполнял священнических обязанностей, сдавая свои церковные приходы в аренду, и интересовался почти исключительно мирскими делами.
В 1327 г. он встретил в церкви св. Клары красивую молодую женщину, которую в течение многих лет воспевал в стихах под именем Лауры. Слава «певца Лауры» сыграла немалую роль в личной судьбе Петрарки. Она доставила ему покровительство влиятельной римской дворянской семьи Колонна. В 1330 г. Петрарка поступил на службу к Джованни Колонна, просвещенному меценату, который предоставил ему возможность заниматься изучением античных писателей. Петрарка собирает библиотеку, переписывает рукописи древних авторов, сочиняет в подражание Теренцию комедию «Филология», не дошедшую до нас. В 1333 г. он посещает Париж и совершает большое образовательное путешествие, первое в истории нового времени, по Франции, Фландрии и Германии, всюду осматривает памятники старины и искусства, изучая древние рукописи и завязывая знакомства в ученом мире.
С юных лет проявлял Петрарка огромную любознательность, страсть к путешествиям, жажду познания мира и человека. В 1337 г. осуществляется давнишняя мечта поэта: он посещает «вечный город» Рим. Античные и древнехристианские памятники поражают и восхищают Петрарку, а также заставляют его задуматься о нынешнем упадке Рима и о возможных путях возрождения его величия.
После возвращения из Рима в Авиньон жизнь в папской столице показалась Петрарке нестерпимой.
Он бежит от этого «стяжательного Вавилона», «горнила обманов», «ада для живых» в сельское уединение Воклюза — местечка в долине Сорги, в пятнадцати милях от Авиньона, где ведет уединенную жизнь в течение четырех лет (1337—1341), занимаясь садоводством, физическим трудом, прогулками и, главное, творческой работой. В Воклюзе неписаны или задуманы многие произведения Петрарки, в том числе эпопея на латинском языке «Африка», которая принесла Петрарке славу великого поэта и венчание лаврами на Капитолии, подобно великим мужам древности. Во время этого венчания, состоявшегося в 1341 г. при огромном стечении народа, Петрарка произнес речь о сущности поэзии, в которой подчеркнул ее большую воспитательную роль.
Последние двадцать лет своей жизни Петрарка провел сначала в Милане у тамошних правителей Висконти, которые попытались создать ему уединенную обстановку, наподобие Воклюза, в самом центре города (1353—1361), затем в Венеции и в Падуе.
Томимый внутренним беспокойством и любознательностью, Петрарка много путешествовал. Но, в отличие от бесприютного скитальца Данте, он был подлинным баловнем судьбы. Петрарка никогда ни у кого не служил и всюду жил только на положении почетного гостя. Государи и правители различных итальянских городов наперебой зазывали поэта к себе, льстили ему, осыпали его почестями и подарками. Папа Климент VI и его преемники звали его к себе в секретари, но Петрарка упорно отказывался от этой выгодной должности, ставя превыше всего свою независимость.
Не меньшие почести воздавали Петрарке и городские синьории. В Ареццо дом, в котором родился поэт, показывали как достопримечательность уже в 1350 г. Флорентийцы предлагали Петрарке вернуться в родной город и готовы были возвратить поэту конфискованное имущество его отца. Для переговоров к нему был послан Боккаччо (1351). Все эти факты свидетельствуют о том огромном значении, которое начала приобретать в эпоху Возрождения сила художественного и ораторского слова, личность выдающегося писателя, представителя нарождающейся светской культуры, эмансипирующейся от влияния церкви.
Пользуясь своим беспримерным для поэта и ученого положением, Петрарка пытался оказывать влияние на политическую жизнь страны. Как и Данте, он не отрывал искусства от политики и считал поэта прирожденным учителем и наставником народов. Подобно Данте, он был горячим патриотом, ратовавшим за объединение Италии, за восстановление ее древнего могущества. Он скорбел о раздорах мелких итальянских государств, проповедовал самоотвержение во имя общего народного дела, отказ от мелких, частных интересов. В знаменитой канцоне «Моя Италия» он упрекал итальянских князей за то, что они используют немецких солдат в войне друг с другом и страстно требовал: «Мира! мира! мира!» Он выдвигал идею великой итальянской родины в противовес идее маленькой местной родины, локальному патриотизму отдельных городских коммун.
Однако политическая деятельность Петрарки осталась бесплодной ввиду абстрактного, утопического направления его мысли, не учитывавшей конкретных условий итальянской жизни XIV в.
Мечтая, как все итальянские патриоты, об объединении Италии, он возлагал заботу об этом объединении то на пап Бенедикта XII и Климента VI, которых убеждал перенести свой престол обратно в Рим, то на неаполитанского короля Роберта Анжуйского, то на императора Карла IV, которого он в течение многих лет призывал возродить идеалы гибеллинов и укрепить в Италии светскую власть. Весьма неопределенными были также взгляды Петрарки на вопрос о политическом строе Италии. Интерес к античности делал заманчивым идеал римской республики, и Петрарка восторженно приветствовал антифеодальное восстание в Риме 1347 г., возглавленное Кола ди Риенци, который объявил себя народным трибуном и провозгласил в Риме республику по образцу древнего Рима. Петрарка поощрял Риенци посланиями, он посвятил ему знаменитую канцону «Высокий дух», в которой сопоставлял Риенци с великими гражданами республиканского Рима — Брутом и Сципионами, и всячески стремился помочь новому трибуну. Однако после падения Риенци Петрарка не менее горячо пропагандировал восстановление Римской империи, ибо различие между республикой и империей представлялось ему незначительным.
Эти прямые политические выступления Петрарки были в его жизни исключениями. Он не считал себя созданным для общественной деятельности и постоянно мечтал об уединенной, созерцательной жизни. Последние годы поэт провел в местечке Арква около Падуи, где выстроил себе маленький домик. Здесь он тихо скончался 18 июля 1374 г., склонясь над древним манускриптом.
Колоссальный авторитет Петрарки был основан прежде всего на его деятельности ученого-гуманиста. Петрарка был создателем гуманистической культуры в Европе, основателем науки, получившей наименование классической филологии. Всю свою жизнь он занимался разысканием и изучением древних рукописей и сделал в этом отношении ряд важных открытий: так, им были найдены две речи Цицерона и его письма, а также основной труд Квинтилиана «Об образовании оратора». Больше других авторов древности Петрарка почитал Цицерона и Вергилия, называя первого своим «отцом», а второго — «братом». Ввиду слабого знакомства с греческим языком познания Петрарки в области античной литературы ограничивались главным образом римской литературой. С греческой литературой он был знаком меньше, хотя и видел в ней первоисточник римской. Не будучи в состоянии прочесть Гомера в оригинале, он пользовался латинским переводом его поэм, изготовленным по поручению Боккаччо заезжим калабрийским греком Леонтием Пилатом.
Преклонение Петрарки перед античным миром имело характер настоящей страсти. Он стремился целиком перенестись в обожаемый им античный мир, усвоил не только язык и слог, но образ мыслей римских авторов, писал письма Ливию, Вергилию, Сенеке, Цицерону, Гомеру, как своим личным друзьям, постоянно цитировал их и искал в их произведениях ответа на современные вопросы. Самого себя он считал потомком древних римлян, Италию — наследницей римской славы, итальянскую литературу — продолжением латинской. В отличие от Данте, Петрарка предпочитал писать не по-итальянски, а по-латыни, которую считал подлинным литературным языком Италии, причем стремился очистить латынь от средневековых наслоений, приблизив ее к языку древних классиков. Но, поступая таким образом, Петрарка в сущности шел назад, ибо отрывал литературу от народных масс, делая ее доступной только узкому кругу образованных людей. В этом отношении деятельность Петрарки явилась подготовкой к позднейшему академическому перерождению гуманизма, имевшему место в XV в.
Латинские произведения Петрарки могут быть разделены на две группы — произведения поэтические и морально-философские. Из поэтических произведений Петрарки, написанных по-латыни, первое место занимает поэма «Африка» (1338 — 1342), написанная в подражание «Энеиде» Вергилия. Она состоит из 9 песен и осталась незаконченной. Это патриотический национальный эпос, воспевающий подвиги Сципиона, завоевателя Африки.
Сюжетный материал поэмы заимствован Петраркой у римского историка Тита Ливия. Из «Республики» Цицерона заимствован рассказ о сне Сципиона, во время которого тень отца полководца предсказывает ему падение Карфагена, повествует о загробной жизни и пророчествует о грядущем упадке Рима. Культ античности сочетается у Петрарки с утверждением национальной независимости Италии, с ненавистью к чужеземцам и к феодальным насильникам, хозяйничающим в «вечном городе». В последней песне поэмы выводится римский поэт Энний, который предсказывает, что через много веков появится поэт, который прославит Сципиона и получит венец в Риме. Этот намек на себя, вставленный в поэму из античной жизни, является ярким проявлением самосознания Петрарки, его жажды личной славы. Культ античности давал опору этому индивидуализму, характерному для мироощущения ренессансного человека.
Современники Петрарки высоко ценили «Африку», считая ее шедевром. Позднейшая критика отметила в поэме длинноты, недостаток действия, слабую композицию. Сильнее всего в поэме не эпическое начало, а лирические места, в частности пламеные гимны родине.
Помимо «Африки», Петрарка написал латинскими стихами еще 12 эклог (1346—1356) в подражание «Буколикам» Вергилия. Однако Петрарка вложил в пасторальную форму совершенно чуждое ей содержание. Некоторые эклоги Петрарки носят остро обличительный характер, порицают неаполитанский двор, римскую знать, испорченность папской курии. Другие эклоги носят глубоко личный, интимный характер; эклога XI выражает скорбь поэта над могилой Лауры.
Латинскими стихами написаны также «Послания» Петрарки», примыкающие к его прозаическим письмам, от которых они отличаются только своей стихотворной формой. Петрарка является создателем эпистолярного жанра в новоевропейской литературе. Следуя примеру Цицерона и Сенеки, он превращает свои частные письма в чисто литературные произведения, написанные мастерским слогом и знакомящие читателя с разными происшествиями из личной жизни поэта, с его мыслями, чувствами, переживаниями, с его оценками литературных произведений и откликами на события общественно-политической жизни. Форма письма или послания привлекала Петрарку своей непринужденностью, способностью вместить любое содержание. Некоторые письма Петрарки совсем не имеют адресатов; эти «Письма без адреса» переполнены резкими сатирическими выпадами против развратных нравов папской столицы — «нового Вавилона». Любовное отношение Петрарки к таким интимным документам, как его частные письма, ярко рисует его внимание к своей личности.
Среди прозаических латинских сочинений Петрарки необходимо выделить его исторические труды, в которых он пытался суммировать отрывочные знания своих современников об античной древности.
Важное место среди латинских сочинений Петрарки занимают его морально-философские трактаты, дающие яркое отражение глубоких противоречий его сознания. С одной стороны, Петрарка был глубоким индивидуалистом, выдвигавшим всегда на первый план свою личность, он обладал пытливым, критическим умом, жаждой славы, любовью к жизни и природе и восторженно преклонялся перед языческой античностью. С другой стороны, он влачил тяжелый груз аскетических воззрений и был бессилен порвать нити, связывавшие его со старой, религиозной культурой. В итоге — мучительный разлад в сознании Петрарки между языческим и христианским идеалом, между жизнелюбием и жизнеотрицанием. На этой почве у Петрарки создался своеобразный психический недуг, который он называет accidia; это слово, заимствованное Петраркой из практики христианских отшельников, означает недовольство и удрученность сердца, гнетущую печаль, отбивающую охоту ко всякой деятельности.
Идеологические противоречия Петрарки выразились не только в его морально-философских трактатах, но и в его лирических стихотворениях, написанных, в отличие от рассмотренных выше произведений, на итальянском языке. Сам Петрарка не очень высоко ценил свои итальянские стихи, называя их «пустяками», «безделками», ибо, по его мнению, полноценной литературой являются лишь произведения, написанные по-латыни. Но будущее показало, что Петрарка велик именно своими итальянскими стихами, в которых он выступил подлинным пролагателем новых путей в области не только итальянской, но и европейской лирики.
Петрарка начал писать итальянские стихи уже в ранней молодости. Подобно всем своим предшественникам, провансальским и итальянским, включая и Данте, он разрабатывал по преимуществу жанр любовной лирики. Свою возлюбленную Петрарка называл Лаурой и сообщил о ней только то, что впервые увидел ее 6 апреля 1327 г. и что ровно через 21 год она скончалась. После смерти Лауры Петрарка воспевал ее еще десять лет и в дальнейшем разделил сборник посвященных ей стихов, обычно называемый «Канцоньере» («Canzoniere», т. е. «Книга песен»), на две части, озаглавленные «При жизни мадонны Лауры» и «После смерти мадонны Лауры». Состав «Канцоньере» несколько расходится с названием сборника, в котором канцоны составляют далеко не самую значительную часть, уступая первое место сонетам, из которых главным образом и состоит «Канцоньере». Помимо 317 сонетов и 29 канцон, в сборнике имеются также образцы других лирических жанров — секстин, баллад, мадригалов. Кроме любовных стихотворений, в сборник были включены также сонеты и канцоны философского и политического содержания. Среди последних особенно знамениты канцоны «Моя Италия» и «Высокий дух», а также три антиватиканских сонета (сонет 136, 137 и 138), дающих острейшее обличение папского двора и царившей там чудовищной распущенности.
Имя «Лаура» казалось многим биографам Петрарки вымышленным прозвищем, под которым трубадуры любили скрывать имена своих дам. Оно было удобно ввиду его созвучия со словом «лавр» (Laura — lauro), символом славы. Петрарка постоянно играет этими словами, утверждая, что любовь к Лауре дает ему лавр, иногда даже называя свою возлюбленную лавром.
Биографам Петрарки удалось собрать о его возлюбленной небольшое количество биографических данных. Установлено, что Лаура родилась около 1307 г. в знатной авиньонской семье Нов, что она вышла в 1325 г. замуж за местного дворянина Гюга де Сад, что она стала матерью 11 детей и скончалась в чумный 1348 год. Замужнее положение Лауры не противоречит ее образу в стихах Петрарки, который изображал Лауру женщиной, а не девушкой, что опиралось на старую традицию куртуазной лирики. В стихотворениях Петрарки нет ни одного намека не только на ответное чувство к нему Лауры, но даже на близкое знакомство с нею.
До нас дошли далеко не все стихи Петрарки в честь Лауры, ибо поэт уничтожил свои ранние опыты, в которых он еще недостаточно овладел поэтическим мастерством. Первое из дошедших до нас стихотворений Петрарки (канцона 1) не старше 1330 г. Оно написано еще в манере провансальских трубадуров, песни которых доживали в Авиньоне. Петрарка далек здесь от присущей итальянским поэтам «сладостного нового стиля» спиритуализации любви, ее превращения в символ добродетели, в отражение «божественного блага». Любовь (Amore) здесь — властная сила, берущая себе в союзницы возлюбленную поэта, и они обращают поэта в вечнозеленый лавр. Отзвуки поэзии трубадуров сочетаются в ранней лирике Петрарки с реминисценциями из римских поэтов, главным образом Овидия.
Поэтические аллегории, олицетворения, мифологические параллели остаются в поэзии Петрарки и дальше. Но они не мешают Петрарке стремиться к тому, чтобы говорить о своем чувстве без всяких философских абстракций. Правда, Петрарка не мог избежать влияние лирика Данте и его школы. Подобно Данте, он изображает свою возлюбленную образцом добродетели, делает ее средоточием всех совершенств, утверждает очищающее и облагораживающее действие ее красоты. Но в то же время он не отождествляет красоту с добродетелью, не превращает Лауру в некий бесплотный символ. Несмотря на идеально-платоническую окраску любви Петрарки, его Лаура не теряет своих реальных очертаний, и сам поэт не свободен от чувственного влечения к ней. Она остается прежде всего прекрасной женщиной, которой поэт любуется, находя все новые краски для описания ее красоты, фиксируя то своеобразное и неповторимое, что имеется в данной ее позе, в данной ситуации. Петрарка описывает локоны Лауры, ее глаза, ее слезы (о слезах Лауры написано целых четыре сонета); он показывает Лауру, окутанную покрывалом, рисует ее в лодке или в коляске, на лугу под деревом, показывает ее осыпаемой дождем цветов.
Но любование прекрасной моделью не имеет у Петрарки самодовлеющего характера. Описание красоты Лауры является только поводом для выражения переживаний влюбленного в нее поэта. Лаура остается всегда суровой повелительницей; любовь поэта к ней безнадежна, она питается только грезами, она заставляет его желать смерти и искать облегчения в слезах. Жалобы Петрарки на свою горькую участь лишены однообразия, потому что он находит бесконечные вариации для передачи одних и тех же переживаний.
Эти переживания, эти «порывы скорбного сердца» составляют основное поэтическое содержание «Канцоньере». Подобно трактату «О презрении к миру», книга стихов Петрарки вскрывает его душевные противоречия; она рисует мучительное раздвоение поэта между возвышенным платонизмом и чувсвенной земной любовью, греховность которой он сознает. Петрарка мастерски изображает борьбу с собетвенным чувством, свое тщетное стремление подавить его, свое бессилие вернуться назад. Он говорит: «С одной стороны меня уязвляют стыд и скорбь, влекущие меня назад, а с другой стороны меня не отпускает страсть, которая в силу привычки так усилилась во мне, что дерзает спорить с самой смертью». Идеологический конфликт, владеющий сознанием Петрарки, сообщает драматизм его любовной лирике; он вызывает динамику образов и настроений, нарастающих, сталкивающихся, переходящих в собственную противоположность. Внутренняя борьба Петрарки завершается сознанием неразрешимости конфликта. Он ощущает раздвоенность и ущербность своей психики, фиксируя ее в знаменитых словах: «Ни да, ни нет полностью не звучат в моем сердце». Невозможность подавить свое «греховное» чувство вызывает горестное восклицание Петрарки: «И вижу я лучшее, но склоняюсь к худшему!»
Во второй части «Канцоньере», посвященной умершей Лауре, жалобы на суровость возлюбленной сменяются скорбью об ее утрате. Образ возлюбленной освящается в воспоминаниях; он становится более живым и трогательным. Лаура сбрасывает с себя обличие суровой мадонны, восходящее еще к лирике трубадуров. Она шепчет утешения поэту, дает ему советы, осушает его слезы, присев на край его ложа, и внимательно выслушивает историю его сердечных мук. Подобно Данте, Петрарка превращает свою умершую возлюбленную в святую. При этом, находясь в райской обители, Лаура все время думает о нем и оборачивается назад, стремясь убедиться, что поэт следует за ней. После смерти Лауры кончается страстная борьба против чувства, потому что оно теряет свой земной характер. Однако и здесь временами возникают у поэта сомнения в допустимости любви к «святой» Лауре, услаждающейся лицезрением бога. «Канцоньере» заканчивается канцоной, обращенной к деве Марии, — поэт просит ее вымолить для него прощение у бога за любовь, от которой он не в силах отказаться.
Но Петрарка не остановился на «Канцоньере», этой симфонии страдающего от внутреннего разлада сердца. Продолжая стремиться к примирению противоречий своего сознания, поэт в конце жизни возвращается к старой культурной и поэтической традиции.
Он обращается от «низменного» жанра любовной лирики к «высокому» жанру аллегорической поэмы-видения в манере Данте и его школы. Уже в 1352 г. он начинает поэму в терцинах «Триумфы», над которой он работал еще в год смерти. Петрарка показывает здесь, что в жизни человека над ним торжествует Любовь, от которой его освобождает Целомудрие; над Целомудрием торжествует Смерть, над нею — Слава, над Славой — Время, над Временем — Вечность. Соответственно этому поэма распадается на шесть «триумфов», построенных по старой схеме «видений». По примеру Данте Петрарка пытается здесь связать апофеоз Лауры с изображением судеб человечества, для чего вводит в поэму большое количество исторического и легендарного материала. Но для итальянского общества второй половины XIV в. такая ученая аллегорическая поэзия являлась пройденным этапом, и искомого Петраркой синтеза не получилось.
Историческое значение лирики Петрарки заключается в освобождении им итальянской поэзии от мистики, аллегоризма и отвлеченности. Впервые у Петрарки любовная лирика стала служить прославлению реальной земной страсти. Она сыграла потому огромную роль в укреплении гуманистического мировоззрения с его индивидуализмом и реабилитацией земных связей. Созданный Петраркой индивидуалистический стиль стал отныне каноническим для лирической поэзии.
Характерной особенностью поэтического стиля Петрарки по сравнению с Данте является то, что Петрарка придает поэтической форме самостоятельное значение, тогда как для Данте поэтическая форма являлась только орудием мысли. Лирика Петрарки всегда артистична, она отличается исканием изящества, беспрестанным стремлением к внешней красоте. Этот последний момент вносит в его поэзию зачатки эстетизма и даже манерности.
Зато эти наименее ценные стороны поэтического мастерства Петрарки были выдвинуты на первый план его бесчисленными подражателями, «петраркистами» XV—XVI вв. В их руках тончайшая ткань лирики Петрарки отвердевает и превращается в набор лирических штампов, прикрывающих скудость и убожество содержания. Но великий поэт-гуманист не несет ответственности за своих эпигонов. Он оставил в наследие европейской поэзии огромный запас поэтических образов, форм и мотивов. Он довел до предельного совершенства разработанный уже его предшественниками жанр сонета, ставший отныне достоянием всех европейских литератур. Все это позволяет видеть в нем подлинного отца новой европейской лирики, учителя всех великих поэтов европейского Возрождения — Тассо, Ронсара, Спенсера, Шекспира (как лирического поэта).
В самой Италии огромное значение, помимо любовной лирики Петрарки, имели его патриотические стихи, в которых он призывал к объединению Италии. Знаменитые канцоны Петрарки «Моя Италия» и «Высокий дух» стали на многие века боевым кличем и символом веры итальянских патриотов, боровшихся за воссоединение страны.
