Самый выдающийся памятник морально-дидактической поэзии в Англии тесно связан с общественным движением второй половины XIV в. Это — «Видение о Петре Пахаре», большая аллегорическая поэма на среднеанглийском языке в старых аллитерационных стихах. [155]
Она приписывается Вильяму Ленгленду, жизнь которого нам плохо известна. Мы знаем только то, что родом он был, вероятно, из крестьянской среды, воспитан при монастыре, а затем жил ряд лет в Лондоне, сильно нуждаясь и не имея определенных занятий.
Поэма дошла до нас в большом количестве рукописей, подтверждающих ее значительное распространение среди английских читателей накануне великого крестьянского восстания 1381 г. Она существовала в нескольких редакциях, время возникновения которых относится приблизительно к 1362, 1377 и 1393 гг.; вероятно, сам автор переделывал и дополнял свое произведение в различные этапы своей жизни.
Поэма состоит из одиннадцати видений, различно расчлененных в различных редакциях, но всюду явственно распадающихся на две части, из которых наиболее интересна первая — аллегорическое повествование о странствовании паломников к Правде, во второй помещены «Жития» своеобразных аллегорических фигур, «Ви¬дение» открывается «прологом». Автору снится, что вдали от городского шума, в сельской тиши он заснул на холмах, озаренных солнцем майского утра. Он видит обширное поле, полное народа, людьми всех званий и состояний: есть тут пахари и отшельники, купцы, нищие и бродяги, менестрели и паломники, монахи, священ¬ники и епископы, рыцари и сам король. Это конечно, аллегория. Башня, виднею¬щаяся вдали пейзажа — башня Правды, темница в долине — обиталище Зла, поле — «полное людьми» — человечество. [156] Но это не только аллегория, это в то же время — картина эпохи, нарисованная подлинным и наблюдательным художником, который сумел обогатить свои аллегорические образы конкретным жизненным со¬держанием. Центральными фигурами первого видения являются женщина в про¬стых холщовых одеждах, долженствующая изображать «Святую церковь», и ее со¬перница, пышно и богато наряженная «леди Взятка», «Церковь» показывает автору отдельных представителей грешной человеческой толпы, характеризованных очень жизненными чертами, и разъясняет ему, что зло прочно утвердилось в мире во всех общественных классах. Далее развертывается аллегорическая картина сзадьбы Взятки с Обманом, дающая повод автору еще подробнее характеризовать испорченность всех сословий. Во втором видении автору вновь спится родное поле, полное народа, расположившегося вокруг Разума и Совести. Разум произносит по¬каянную проповедь, а Совесть держит его посох. Вслед за тем описана исповедь семи смертных грехов, в которой искусство Ленгленда проявляется особенно явствен¬но. Каждый из грехов воплощен в очень типичную житейскую фигуру: Чревоугодие, например, представлено в образе пьяницы-ремесленника, который шел на исповедь, попал в кабак, откуда его с трудом извлекли жена с дочерью; не менее характерны Леность, «вся в грязи и со слипшимися веками», и особенно Гнев, «сопящий носом и кусающий губы», который изображен в виде монастырско¬го повара. Вслед за исповедью «грехов», составляющей как бы интермедию, весе¬лую жанровую сценку, Разум обращается к покаявшимся с призывом — «искать Правду». Но куда идти в ее поисках? Никто не знает к ней дороги. Спрашивают об этом паломника, побывавшего и в Риме и в Палестине: «Знаешь ли ты святого, именуемого Правдой?» — «Нет,— отвечает тот,— никогда не встречал я паломника, который бы искал такого святого». В этот момент всеобщего разочарования все ззоры обращаются на человека, молча стоявшего в толпе. Это Петр, простой сельский пахарь. Он один знает Правду и ее местопребывание. В течение сорока зим работал он у этого доброго хозяина, и тот заставил его выучить все ремесла, какие должен знать человек, ходящий за плугом, справедливо и часто с лихвой получал он от него свою плату, так как хозяин этот самый добросовестный плательщик, каких только встречали бедняки. «И кто хочет знать, где живет этот святой,— заключает Петр,— тех поведу я прямо к его дому». В этом месте и сосредоточивается главная идея «Видения» вообще. Простой деревенский пахарь ставится выше всех людей, как единственный человек, который может показать путь к Правде, о которой никогда не слыхали ни паломники, ни рыцари, ни монахи, никто из тех, кто не трудится в поте лица своего.
Поэма должна была производить сильное впечатление на крестьянскую массу накануне восстания 1381 г., слушавшую, как один из руководителей восстания, Джон Болл, наизусть читает от¬рывки из нее и заключает их популярным двустишием: «Когда Адам пахал и Ева пряла, кто был тогда господином?» Проник¬нутый чувством глубокой социальной справедливости, Ленгленд устами своего Петра Пахаря защищает идею всеобщего труда и объявляет простой физический труд земледельцев основой обще¬ственного благополучия и нравственного исцеления для всех клас¬сов общества. В этом заключался и главный интерес произведения, и его главная притягательная сила для современников крупных со¬циальных потрясений в Англии второй половины XIV в. Образ Пе-тра Пахаря сделался очень популярным, а его имя надолго оста¬лось в Англии нарицательным собирательным именем кресть¬янина.
В конце XIV в. появилось много подражений «Видению» Ленгленда, из которых наиболее известны «Верую» Петра Пахаря» и «Жалоба Петра Пахаря»; оба они вышли из среды приверженцев Уиклифа и предъявляли требования религиозного обновления и связанных с ним социальных реформ. [157]
В первом из них рассказывается о том, как некий человек, желая вдуматься в смысл христианского «символа веры» («Верую»), напрасно старался среди монахов всех орденов найти человека, который оказал бы ему помощь; всякий требовал от него платы за наставление или ругал других. Печально бредя по дороге, стран¬ник увидел, наконец, простого человека, склонившегося над плугом. Это тот же Петр Пахарь, который, хотя и был неученым и неграмотным человеком, сумел, однако, разъяснить страннику правду жизни и правила христианского поведения.
Интерес этого произведения заключается не только в возвеличении и идеализации образа крестьянина — в чем именно и можно усмотреть влияние поэмы Ленгленда, — но и в его описании, которое составляет одно из правдивых и самых красноречивых описаний английского крестьянина XIV столетия.
Оборванный, весь в лохмотьях, в грязи, в башмаках, из которых выглядывают пальцы, шагает он по полю за своей хилой запряжкой, а рядом, с длинным бодилом в руках плетется жена пахаря, завернувшаяся простой холстиной, чтобы защититься от непогоды. «Босыми ногами ступала, она по голому льду, так что после нее оставался кровавый след. Вдали, на краю ноля, лежала маленькая люлька, з ней — грудной ребенок, завернутый в тряпки, а рядом — двое двухлетних ребят. Все они пели свою унылую, за сердце хватающую песню, они кричали во все горло — печальный признак! — а бедняк тяжело вздыхал и говорил: «Дет, молчите!»
Эта яркая картина английской общественной действительности, необычная в средневековой литературе по своей художественной силе, перекликается с обличительными проповедями Джона Болла и с идеями проповедников народной реформации.
