Гла­ва 34 Но­вая мо­раль - это нравс­твен­ность

Ес­ли от­крыть «Боль­шой эн­цикло­педи­чес­кий сло­варь» и пос­мотреть статью «Нравс­твен­ность», мы уви­дим сле­ду­ющее опи­сание: «Нравс­твен­ность – см. мо­раль». Приш­ла по­ра раз­де­лить эти по­нятия. От­де­лить зер­на от пле­вел.

Мо­раль – это сум­ма ус­та­новив­шихся в об­щес­тве не­писа­ных нор­ма­тивов по­веде­ния, сбор­ник со­ци­аль­ных пред­рассуд­ков. Мо­раль бли­же к сло­ву «при­личия». Нравс­твен­ность оп­ре­делить уже слож­нее. Она бли­же к та­кому по­нятию би­оло­гии, ка­кэм­па­тия; к та­кому по­нятию ре­лигии, как всеп­ро­щение; к та­кому по­нятию со­ци­аль­ной жиз­ни, как кон­формизм; к та­кому по­нятию пси­холо­гии, как не­кон­фликтность. Про­ще го­воря, ес­ли че­ловек внут­ренне со­чувс­тву­ет, со­пере­жива­ет дру­гому че­лове­ку и в свя­зи с этим ста­ра­ет­ся не де­лать дру­гому то­го, че­го не хо­тел бы се­бе, ес­ли че­ловек внут­ренне не­аг­ресси­вен, мудр и по­тому по­нима­ющ – мож­но ска­зать, что это нравс­твен­ный че­ловек.

Глав­ное раз­ли­чие меж­ду мо­ралью и нравс­твен­ностью в том, что мо­раль всег­да пред­по­лага­ет внеш­ний оце­нива­ющий объ­ект: со­ци­аль­ная мо­раль – об­щес­тво, тол­пу, со­седей; ре­лиги­оз­ная мо­раль – Бо­га. А нравс­твен­ность – это внут­ренний са­мокон­троль. Нравс­твен­ный че­ловек бо­лее глу­бок и сло­жен, чем мо­раль­ный. Так же как ав­то­мати­чес­ки ра­бота­ющий аг­ре­гат слож­нее руч­ной ма­шин­ки, ко­торую при­водит в дей­ствие чу­жая во­ля.

Хо­дить го­лым по ули­цам – амо­раль­но. Брыз­гая слю­ной, орать го­лому, что он не­годяй – без­нравс­твен­но. По­чувс­твуй­те раз­ни­цу.

Мир дви­жет­ся в сто­рону амо­рализ­ма, это прав­да. За­то он идет в сто­рону нравс­твен­ности.

Нравс­твен­ность – шту­ка тон­кая, си­ту­атив­ная. Мо­раль бо­лее фор­маль­на. Ее мож­но свес­ти к не­ким пра­вилам и зап­ре­там. Прав­да, в сов­ре­мен­ной ур­ба­нис­ти­чес­кой ци­вили­зации мо­раль раз­мы­ва­ет­ся. Ес­ли рань­ше, ска­жем, доб­рачная связь од­нознач­но ка­ралась пе­рема­зыва­ни­ем во­рот дег­тем, то сей­час... Пять­де­сят пять про­цен­тов сов­ре­мен­ных жи­телей боль­ших го­родов НЕ счи­та­ют доб­рачный секс амо­раль­ным. Трид­цать пять про­цен­тов все еще по­лага­ют, что доб­рачный секс амо­рален. Де­сять про­цен­тов не зна­ют от­ве­та на этот воп­рос.

То есть в пер­вом приб­ли­жении мож­но ска­зать, что доб­рачный секс стал впол­не мо­раль­ным за­няти­ем – по срав­не­нию с прош­лым ве­ком мо­раль по­меня­лась на про­тиво­полож­ную.

Во вто­ром приб­ли­жении ко­эф­фи­ци­ент амо­рализ­ма сов­ре­мен­но­го го­рода по дан­но­му воп­ро­су сос­тавля­ет 0,35. Нап­ро­тив, ко­эф­фи­ци­ент мо­рализ­ма – 0,55. Ако­эф­фи­ци­ент об­щес­твен­ной не­оп­ре­делен­ности – 0,1. Ес­ли ко­эф­фи­ци­ент не­оп­ре­делен­ности рас­тет, зна­чит, мы име­ем раз­брод в умах и пе­рете­кание нор­ма­тивов.

Кста­ти, мож­но взгля­нуть и по-ино­му: для 55 % об­щес­тва воп­рос доб­рачных свя­зей яв­ля­ет­ся на 100 % мо­раль­ным, для 35 % – на 100 % амо­раль­ным. Это третье приб­ли­жение. Есть и чет­вертое – за­давать на­водя­щие воп­ро­сы, раз­би­вая ука­зан­ные 100 % мо­раль­нос­ти для 55 % чле­нов об­щес­тва на си­ту­атив­ные под­робнос­ти.

По­доб­ным об­ра­зом мож­но ран­жи­ровать лю­бое чис­ло воп­ро­сов и си­ту­аций. Мо­раль пе­рес­та­ет быть дис­крет­ной, при­нима­ющей толь­ко два кван­то­вых зна­чения – плюс еди­ница и ми­нус еди­ница. Мо­раль ста­новит­ся диф­фе­рен­ци­рован­ной, под­да­ющей­ся ма­тема­тичес­кой об­ра­бот­ке. Ее те­перь мож­но учи­тывать не толь­ко ка­чес­твен­но, но и ко­личес­твен­но. Бы­ло бы за­чем...

Вот еще один при­мер быс­тро­го из­ме­нения мо­рали в поль­зу здра­вого смыс­ла. В 2000 го­ду РИА «Рос­Бизнес­Консал­тинг» про­вело ин­тернет-оп­рос, нуж­но ли ле­гали­зовать прос­ти­туцию. Семь­де­сят де­вять про­цен­тов оп­ро­шен­ных ска­зали, что нуж­но. Че­рез два го­да та же кон­то­ра про­вела тот же са­мый оп­рос. Ре­зуль­тат был уже дру­гим – те­перь 88 % выс­ка­залось за ле­гали­зацию прос­ти­туции. От­радный приз­нак.

Как ви­дите, мо­раль, воп­ре­ки убеж­де­ни­ям ста­рых мо­ралис­тов, ни­ког­да не па­да­ет и не ру­шит­ся, она прос­то ме­ня­ет­ся. Или рас­тво­ря­ет­ся – то есть то, что рань­ше яв­ля­лось пред­ме­том мо­раль­но­го ре­гули­рова­ния, те­перь к воп­ро­сам мо­рали пе­рес­та­ет иметь от­но­шение. Нап­ри­мер, в вик­то­ри­ан­ской Ан­глии ро­яль­ные нож­ки зак­ры­вали ма­лень­ки­ми юбоч­ка­ми, ибо вид го­лых ног (лю­бых) счи­тал­ся амо­раль­ным, а те­перь ни вид, ни фор­ма ро­яль­ных но­жек не под­па­да­ют под мо­раль­ное ре­гули­рова­ние и яв­ля­ют­ся пред­ме­том ре­гули­рова­ния ме­бель­щи­ка. Тен­денции де­мок­ра­тиза­ции, уп­ро­щения об­щес­твен­ных нра­вов прос­ле­жива­ют­ся до­воль­но от­четли­во. Зав­тра ста­нет еще мень­ше не­обос­но­ван­ных зап­ре­тов и стро­гих пра­вил по­веде­ния. Ста­нет еще боль­ше не­фор­маль­но ве­дущих се­бя по­лити­ков вплоть до уров­ня глав го­сударств, и раз­мы­вание на­ци­ональ­ных го­сударств толь­ко ус­ко­рит этот про­цесс де­фор­ма­лиза­ции по­лити­ки. Все эти став­шие мод­ны­ми сре­ди по­лити­ков встре­чи без гал­сту­ков – толь­ко на­чало от­ка­за от про­токоль­ной ше­лухи, пер­вый шаг в нап­равле­нии от внеш­не­го уп­ро­щения к внут­ренне­му ус­ложне­нию.

Об­щес­тво диф­фе­рен­ци­ру­ет­ся – диф­фе­рен­ци­ру­ет­ся и мо­раль: она рас­простра­ня­ет­ся уже не на весь со­ци­ум, а на со­ци­аль­ные груп­пы. Мы жи­вем в ми­ре мно­жес­твен­ности мо­раль­ных нор­ма­тивов. Воз­ни­ка­ют кор­по­ратив­ные эти­ки, пра­вила по­веде­ния в сво­ей про­фес­си­ональ­ной, со­ци­аль­ной сре­де или прос­то в дру­жес­кой ком­па­нии. Про­цесс, что на­зыва­ет­ся, по­шел. И в пре­деле эта мо­раль­ная диф­фе­рен­ци­рован­ность мо­жет дро­бить­ся до ми­нималь­ной не­дели­мой час­ти­цы со­ци­ума – че­лове­ка. И тог­да у каж­до­го ока­жет­ся своя мо­раль. То есть мо­рали в сов­ре­мен­ном по­нима­нии (как еди­ных нор­ма­тивов «для всех») прос­то не бу­дет. Что же ос­та­нет­ся в ка­чес­тве ка­нала по­веден­ческой ре­гули­ров­ки? Здра­вый смысл + зна­ния + эм­па­тия врож­денная или при­об­ре­тен­ная = нравс­твен­ность.

Се­год­ня мы жи­вем в ос­новном в ми­ре мо­рали. Но ес­ли че­лове­чес­тво хо­чет жить даль­ше, оно дол­жно на­чать жить в ми­ре нравс­твен­ности. А нравс­твен­ность не мо­жет су­щес­тво­вать в зат­хлой ат­мосфе­ре мо­раль­ных им­пе­рати­вов. Как ска­зал кто-то из ге­ни­ев, со­весть мо­жет жить толь­ко в со­суде, сво­бод­ном от стра­ха. А мо­раль (так же, впро­чем, как бо­гобо­яз­ненность) – это страх, это пал­ка, это опа­сение об­щес­твен­но­го ос­тра­киз­ма (ка­ры Гос­подней). Не­воз­можно быть нравс­твен­ным из-под пал­ки. По­это­му ра­ди тор­жес­тва нравс­твен­ности тра­диция дол­жна быть унич­то­жена.

...Вам ка­жет­ся, что неч­то по­доб­ное вы уже чи­тали? Вер­но. Ис­ти­на не мер­кнет от пов­то­рений...

Пред­ставь­те се­бе мир та­ким, ка­ким он не­мину­емо ста­нет че­рез пол­ве­ка – мир фи­нан­со­вой и кри­миналь­ной проз­рачнос­ти, в ко­тором ни­чего нель­зя скрыть. Вы бы хо­тели жить в та­ком ми­ре? И я то­же не хо­тел бы... По­тому что и я, и вы по боль­шо­му сче­ту без­нравс­твен­ные, трав­ми­рован­ные мо­раль­ны­ми пред­рассуд­ка­ми, за­ком­плек­со­ван­ные лю­ди. Нам есть что скры­вать друг от дру­га, пос­коль­ку то, что нас ра­ду­ет, за­час­тую счи­та­ет­ся амо­раль­ным и дол­жно скры­вать­ся.

Се­год­няшний мир не мо­жет су­щес­тво­вать без тай­ны лич­ной жиз­ни, он прос­то взор­вется. Пос­коль­ку не гре­шить нель­зя (все мы су­щес­тву­ем в жи­вот­ном те­ле), а гре­шить – опас­но (мо­раль­ные сан­кции), и нуж­на тай­на лич­ной жиз­ни. Она – кла­пан, вы­пус­ка­ющий пар из кот­ла. И этот кла­пан стро­го ох­ра­ня­ет­ся за­коном.

Прог­раммы ти­па «За стек­лом», кни­ги, на­писан­ные в жан­ре ис­по­ведаль­ной про­зы, – од­на из по­пыток пре­одо­ления об­щес­твен­ных ком­плек­сов, об­щес­твен­ной (и лич­ной) стыд­ли­вос­ти, в пер­вую оче­редь сек­су­аль­ной.

Все зна­ют, что су­щес­тву­ют так на­зыва­емые суп­ру­жес­кие из­ме­ны, что у всех или поч­ти у всех муж­чин и мно­гих жен­щин есть или бы­ли лю­бов­ни­цы и лю­бов­ни­ки. Но это­го как бы и нет, пос­коль­ку не дол­жно быть. По­это­му се­натор, зас­ту­кан­ный на лю­бов­ни­це, те­ря­ет ре­пута­цию и по­лити­чес­кую карь­еру. Не за то, что име­ет лю­бов­ни­цу, а за то, что по­пал­ся. Так в Древ­ней Спар­те де­тей на­казы­вали не за во­ровс­тво, а за то, что по­пались.

(Кста­ти, я на­писал «се­натор», а не «де­путат Гос­ду­мы» не слу­чай­но. Прос­то Аме­рика для рас­смот­ре­ния мо­раль­ных воп­ро­сов – клас­си­чес­кий объ­ект. Это пу­ритан­ская, то есть очень вы­соко­мораль­ная стра­на, не про­ща­ющая сво­им сы­новь­ям ни ма­лей­шей оп­лошнос­ти. Имен­но в Аме­рике на­иболь­шее чис­ло зак­лю­чен­ных на 100 000 на­селе­ния.)

В хрус­таль­ном ми­ре сов­ре­мен­ный че­ловек су­щес­тво­вать не мо­жет прос­то конс­трук­тивно, как бен­зи­новый дви­гатель не мо­жет ра­ботать на со­ляр­ке. Сов­ре­мен­ный че­ловек в зав­траш­нем ми­ре сой­дет с ума или по­кон­чит с со­бой. Его ра­зор­вут внут­ренние кон­флик­ты, пси­холо­гичес­кие сшиб­ки меж­ду тем, как есть на са­мом де­ле, и тем, как дол­жно быть, сог­ласно за­писан­ным в про­цес­се вос­пи­тания прог­раммам (ком­плек­сам). Ста­ло быть, нуж­ны дру­гие прог­раммы по­веде­ния. Дру­гие лю­ди. И дру­гие мо­раль­ные им­пе­рати­вы.

В но­вых мо­раль­ных ко­ор­ди­натах, к при­меру, пе­рес­та­нет су­щес­тво­вать или ре­дуци­ру­ет­ся до нез­на­чимо­го мо­раль­ный зап­рет на суп­ру­жес­кую из­ме­ну. (Это ли не ре­али­зация хрис­ти­ан­ско­го прин­ци­па всеп­ро­щения!?) Пос­коль­ку то­таль­ная суп­ру­жес­кая вер­ность все рав­но не­воз­можна, ше­луха ви­димых при­личий прос­то осып­лется за не­надоб­ностью. И вмес­то ви­димос­ти ис­кусс­твен­ных при­личий ско­рее все­го во­царит­ся при­личие по фор­му­ле «что ес­тес­твен­но, то не пос­тыдно». Кста­ти, этот про­цесс уже идет, о чем го­ворят мно­жащи­еся как гри­бы пос­ле дож­дя клу­бы свин­ге­ров. Сво­бод­ное об­щес­тво в Рос­сии су­щес­тву­ет все­го ни­чего, а как за этот нич­тожный, по ис­то­ричес­ким мер­кам, срок из­ме­нил­ся пси­хотип че­лове­ка! Для это­го да­же не пот­ре­бова­лось сме­ны по­коле­ний! Чи­тая в Ин­терне­те объ­яв­ле­ния от свин­ге­ров всей стра­ны, прос­то ра­ду­ешь­ся, нас­коль­ко внут­ренне ос­во­боди­лись, рас­кре­пос­ти­лись на­ши лю­ди.

Как ни па­радок­саль­но, но это проз­рачное и, на пер­вый взгляд ору­эл­лов­ское, об­щес­тво бу­дет об­щес­твом то­таль­ной сво­боды. Ибо, ког­да у че­лове­ка не ос­та­ет­ся ни­каких сек­ре­тов в лич­ной жиз­ни, ког­да каж­дый его пос­ту­пок вы­да­ет пре­датель­ская элек­тро­ника, ког­да ни­чего нель­зя скрыть... вот тог­да толь­ко и мож­но об­легчен­но рас­сме­ять­ся, прос­тить все се­бе и ок­ру­жа­ющим и стать пол­ностью сво­бод­ным. Как бы ты ни пос­ту­пил, все рав­но это­го не скро­ешь, так что пос­ту­пай как хо­чешь!

Внеш­ние сдер­жи­ва­ющие прог­раммы (мо­раль. Бог) пе­рей­дут во внут­ренние зап­ре­ты: я не бу­ду так пос­ту­пать не по­тому, что это неп­ри­лич­но и вы­зовет осуж­де­ние со сто­роны («что лю­ди-то ска­жут!»), не по­тому, что ме­ня по­садят в тюрь­му или ош­тра­фу­ют, а по­тому, что не хо­чу при­чинять дру­гому че­лове­ку не­удобс­тва.

Аб­со­лют­но проз­рачное об­щес­тво мо­жет су­щес­тво­вать толь­ко в ус­ло­ви­ях не­веро­ят­ной то­леран­тнос­ти и то­таль­но­го гу­маниз­ма, ес­ли не ска­зать то­таль­но­го всеп­ро­щения. В та­ком со­ци­уме ос­та­ет­ся лишь не­кий ми­нимум зап­ре­тов – ми­нималь­ный струк­ту­риру­ющий ске­лет, сдер­жи­ва­ющий об­щес­тво от ха­оса, а в ос­таль­ном – мак­си­мум мо­раль­ной сво­боды, при ко­торой че­ловек мо­жет де­лать все, что ему взду­ма­ет­ся, без ог­ля­док на чу­жие пред­рассуд­ки. Но за­то это бу­дет са­мое гиб­кое, са­мое ди­намич­ное об­щес­тво из ког­да-ли­бо су­щес­тво­вав­ших.

Од­на­ко ка­ковы же эти ми­нималь­ные зап­ре­ты, ко­торые яв­ля­ют­ся ске­летом бу­дуще­го гиб­ко­го со­ци­ума? От всей се­год­няшней мо­рали зав­тра ос­та­нет­ся од­но-единс­твен­ное пра­вило: мож­но де­лать все что угод­но, не­пос­редс­твен­но не ущем­ляя чу­жих ин­те­ресов. Здесь клю­чевое сло­во – «не­пос­редс­твен­но».

Ес­ли че­ловек рас­ха­жива­ет го­лым по ули­це или за­нима­ет­ся сек­сом в об­щес­твен­ном мес­те, то, с точ­ки зре­ния сов­ре­мен­ности, он амо­рален. А с точ­ки зре­ния зав­траш­не­го дня, амо­рален тот, кто прис­та­ет к не­му с тре­бова­ни­ем «вес­ти се­бя при­лич­но». Го­лый че­ловек не­пос­редс­твен­но не по­куша­ет­ся ни на чьи ин­те­ресы, он прос­то идет по сво­им де­лам, то есть он в сво­ем пра­ве. Вот ес­ли бы он на­силь­но раз­де­вал дру­гих, то не­пос­редс­твен­но по­кушал­ся бы на их ин­те­ресы. Ато, что вам неп­ри­ят­но ви­деть го­лого че­лове­ка на ули­це, – это проб­ле­ма ва­ших ком­плек­сов, бо­ритесь с ни­ми. Он же не при­казы­ва­ет вам раз­деть­ся, по­чему же вы к не­му прис­та­ете с тре­бова­ни­ем одеть­ся?

Нель­зя не­пос­редс­твен­но по­кушать­ся на чу­жие: жизнь, здо­ровье, иму­щес­тво, сво­боду – вот ми­нимум тре­бова­ний.

Жи­ви как зна­ешь и не суй­ся в чу­жую жизнь, ес­ли не про­сят – вот глав­ное пра­вило мо­рали зав­траш­не­го дня. Его мож­но еще сфор­му­лиро­вать так: «Нель­зя ре­шать за дру­гих. Ре­шай за се­бя». Это во мно­гом ра­бота­ет в са­мых прог­рессив­ных стра­нах уже сей­час. Где-то это пра­вило край­не­го ин­ди­виду­ализ­ма ра­бота­ет боль­ше (Ни­дер­ланды, Да­ния, Шве­ция), где-то мень­ше. В прод­ви­нутых стра­нах раз­ре­шены «амо­раль­ные» бра­ки меж­ду го­мосек­су­алис­та­ми, ле­гали­зова­ны прос­ти­туция, ку­рение ма­риху­аны и пр. Там че­ловек име­ет пра­во рас­по­ряжать­ся собс­твен­ной жизнью как ему заб­ла­горас­су­дит­ся. В этом же нап­равле­нии раз­ви­ва­ет­ся и юрис­пру­ден­ция. За­коны дрей­фу­ют в нап­равле­нии, ко­торое ука­зыва­ет те­зис «нет пос­тра­дав­ших – нет прес­тупле­ния».

...Зна­ете, я вов­се не ду­рачок, я прек­расно по­нимаю, что, при­меняя хит­рые те­оре­тичес­кие рас­сужде­ния и до­водя ими до аб­сурда этот уже ре­али­зу­ющий­ся прин­цип вза­имо­от­но­шений меж­ду взрос­лы­ми людь­ми, на­вер­ное, мож­но най­ти не­кото­рое чис­ло спор­ных пог­ра­нич­ных си­ту­аций. («А ког­да вам в ли­цо пус­ка­ют дым, это не­пос­редс­твен­ное или опос­ре­дован­ное воз­дей­ствие?»)

Я до­пус­каю, что мо­гут воз­никнуть не­кото­рые воп­ро­сы и в от­но­шени­ях го­сударс­тво – граж­да­нин. («А ес­ли я пре­высил ско­рость и ни­кого не за­давил, пос­тра­дав­ших нет, зна­чит, и ни­како­го пра­вона­руше­ния нет?»)

Но дек­ла­риру­емые мною прин­ци­пы – не ко­неч­ная цель, а тен­денция, нап­равле­ние дви­жения со­ци­аль­ной мо­рали и юри­дичес­кой прак­ти­ки.

Юрис­ты, чи­та­ющие эту книж­ку, на­вер­ня­ка при­цепят­ся к клю­чево­му сло­ву «не­пос­редс­твен­но». Юрис­ты во­об­ще лю­бят цеп­лять­ся к сло­вам, за­бывая о те­оре­ме Гё­деля, по ко­торой все сло­ва все рав­но не мо­гут быть оп­ре­деле­ны. И всег­да, ста­ло быть, ос­та­нет­ся юри­дичес­кая не­оп­ре­делен­ность, им­ма­нен­тно при­сущая язы­ковой сис­те­ме.

«А ес­ли че­ловек идет го­лым по ули­це, на­рушая об­щес­твен­ную мо­раль, он не­пос­редс­твен­но воз­дей­ству­ет на мои гла­за, а мне это не нра­вит­ся!»

Очень по­учи­тель­но по­яс­ня­ет воп­рос о том, что та­кое не­пос­редс­твен­но и что та­кое опос­ре­дован­но, Ни­колай Коз­лов – ав­тор мно­гочис­ленных книг по прак­ти­чес­кой пси­холо­гии. Коз­ло­ва ны­неш­ние пер­во­курс­кни­ки псих­фа­ка по­чита­ют треть­им ве­личай­шим пси­холо­гом ми­ра пос­ле Фрей­да и Юн­га. И не без ос­но­ваний. Ни­колай Коз­лов соз­дал но­вое те­чение прак­ти­чес­кой пси­холо­гии и це­лую сеть пси­холо­гичес­ких клу­бов по всей стра­не. Клу­бы эти хо­рошие и пра­виль­ные, о чем мож­но су­дить хо­тя бы по то­му, что с ни­ми ак­тивно бо­рет­ся рус­ская пра­вос­лавная цер­ковь... Так вот, ког­да на прак­ти­кумах Коз­ло­ва спра­шива­ют, чем не­пос­редс­твен­ное воз­дей­ствие от­ли­ча­ет­ся от опос­ре­дован­но­го, он от­ве­ча­ет дет­ским стиш­ком:

Кош­ка пла­чет в ко­ридо­ре,
У нее боль­шое го­ре —
Злые лю­ди бед­ной кис­ке
Не да­ют ук­расть со­сис­ки.
 

Лю­ди вли­яют на нес­час­тную кис­ку? Бес­спор­но! Кис­ка да­же мо­жет пред­по­ложить, что вли­яют не­пос­редс­твен­но. Но фак­ти­чес­ки лю­ди прос­то име­ют свои со­сис­ки. Прос­то иметь со­сис­ки – это ведь не вме­шатель­ство в чу­жую лич­ную жизнь? Так­же, как...

– прос­то иметь иму­щес­тво (или не иметь);

– прос­то жить (или не жить);

– прос­то хо­дить по ули­цам (го­лым или оде­тым).

Не суй­тесь в чу­жую лич­ную жизнь, гос­по­да, да­же ес­ли она вам ак­тивно не нра­вит­ся. И не де­лай­те дру­гим то­го, че­го не же­ла­ете се­бе. А ес­ли вы вдруг за­хоти­те сде­лать что-то та­кое, что, по ва­шему мне­нию, улуч­шит жизнь че­лове­ка, сна­чала уз­най­те у не­го, сов­па­да­ют ли ва­ши мне­ния о жиз­ни и ее улуч­ше­ни­ях. И ни­ког­да не апел­ли­руй­те в сво­их рас­сужде­ни­ях к мо­рали: пред­став­ле­ния о мо­рали у каж­до­го свои.

Же­ла­ете, мо­жем про­верить пра­воту мо­их вы­водов с точ­ки зре­ния ки­бер­не­тики, ес­ли я не до кон­ца вас убе­дил. Так ска­зать, ре­шение за­дачи дру­гим спо­собом... Хит­рая на­ука ки­бер­не­тика гла­сит, что при ус­ложне­нии сис­те­мы в ней рас­тет чис­ло уп­равля­ющих цен­тров, то есть цен­тров, при­нима­ющих ре­шения. С этой точ­ки зре­ния де­мок­ра­тичес­кая пос­тиндус­три­аль­ная сис­те­ма ве­дет се­бя со­вер­шенно клас­си­чес­ки – уп­равля­ющие фун­кции пе­реме­ща­ют­ся от цен­тра к ни­зам. Го­сударс­тво все боль­ше и боль­ше ли­ша­ет­ся уп­равлен­ческих фун­кций. Эти фун­кции ухо­дят от го­сударс­тва час­тным фир­мам, тран­сна­ци­ональ­ным кор­по­раци­ям, об­щес­твен­ным ор­га­низа­ци­ям, обыч­ным лю­дям. Нап­ри­мер, де­мок­ра­тичес­кое го­сударс­тво, в от­ли­чие, ска­жем, от со­вет­ско­го, не за­нима­ет­ся обес­пе­чени­ем на­селе­ния про­дук­та­ми пи­тания – это де­ло час­тных фирм. Де­мок­ра­тичес­кое го­сударс­тво не за­нима­ет­ся иде­оло­ги­ей, это де­ло сво­бод­ной прес­сы. И так да­лее...

Чем даль­ше мы бу­дем прод­ви­гать­ся в бу­дущее, тем мень­ше бу­дет роль го­сударс­тва и боль­ше роль граж­дан­ско­го об­щес­тва. Мень­ше роль мо­рали (об­щес­твен­ных пред­рассуд­ков) и боль­ше роль са­мосоз­на­ния от­дель­ной лич­ности. В пре­деле ко­личес­тво уп­равля­ющих цен­тров мо­жет срав­нять­ся с чис­лом эле­мен­тарных яче­ек сис­те­мы. В со­ци­аль­ной сис­те­ме ячей­ки – это лю­ди. Мак­си­маль­ная са­мос­то­ятель­ность каж­до­го от­дель­но­го че­лове­ка – вот пре­дель­ная цель. Это оз­на­ча­ет в пре­деле край­ний ин­ди­виду­ализм, ко­торый толь­ко мо­жет вы­рабо­тать в се­бе стад­ное жи­вот­ное без дес­трук­тивных пос­ледс­твий для се­бя (или с уме­рен­ны­ми дес­трук­тивны­ми пос­ледс­тви­ями). Это оз­на­ча­ет кол­лапс кол­лекти­виз­ма (по­нятий «на­род», «на­ция») и рас­ши­рение ге­дониз­ма (же­лания жить со вку­сом и са­море­али­зовать­ся)[1] . Это оз­на­ча­ет уми­рание об­щес­твен­ных ком­плек­сов, сек­су­аль­ной стыд­ли­вос­ти, лю­бых це­ремо­ни­алов, кро­ме иро­ничес­ких, и пр.

Ста­нет мень­ше лю­дей ве­ру­ющих. По­тому что ве­ру­ющие – всег­да не­кая об­щность, то есть про­тиво­полож­ность ин­ди­виду­ализ­му. А лю­дям слож­ным, неп­ри­митив­ным очень неп­росто бу­дет до­гово­рить­ся по дог­ма­там ве­ры. Чис­ло мик­ро­кон­фессий, от­ко­лов­шихся от ос­новных кон­фессий, бу­дет рас­ти, по­ка не све­дет клас­си­чес­кую ве­ру к анек­до­ту.

Рас­тво­ря­ет­ся ин­сти­тут го­сударс­тва. Вмес­те с гра­ница­ми и ре­гуля­тор­ны­ми фун­кци­ями, ко­торые пе­рехо­дят на нес­коль­ко уров­ней ни­же. При этом ка­кое-то вре­мя еще сох­ра­ня­ет­ся ин­сти­тут мес­тной по­лиции, ко­ор­ди­наци­он­ные цен­тры и фе­дераль­ные ба­зы, ко­торы­ми поль­зу­ют­ся мес­тные ор­га­ны пра­вопо­ряд­ка, – во вся­ком слу­чае, до тех пор, по­ка ген­ная ин­же­нерия не сде­ла­ет прес­тупле­ния од­ной лич­ности про­тив дру­гой во­об­ще не­воз­можны­ми. (Это не нон­сенс для при­роды: дель­фи­ны, нап­ри­мер, ни­ког­да, нас­коль­ко мне из­вес­тно, не со­вер­ша­ют на­силь­ствен­ных дей­ствий про­тив осо­бей сво­его ви­да. Раз есть ге­нети­чес­кий пре­цедент, ге­нети­чес­ки эта проб­ле­ма ре­ша­ема.) Юри­дичес­кая ба­за кор­ректи­ру­ет­ся в со­от­ветс­твии с но­вой, «крат­кой» мо­ралью, ого­ворен­ной вы­ше. В ос­но­ву юри­дичес­ких от­но­шений все боль­ше прод­ви­га­ет­ся прин­цип «нет пос­тра­дав­ших – нет прес­тупле­ния».

«А ес­ли ме­ня ос­кор­бля­ет вид тра­ха­ющей­ся на га­зоне па­роч­ки? Мо­гу я счи­тать се­бя пос­тра­дав­шим? В кон­це кон­цов я не толь­ко о се­бе за­бочусь, – де­ти мо­гут уви­деть! Вы с ва­шей все­доз­во­лен­ностью сов­сем уже...»

Сна­чала о де­тях... Пусть ви­дят. Де­ти мно­го ес­тес­твен­но­го в жиз­ни ви­дят – ба­бочек, об­ла­ка, ло­шадей, сол­нышко, ве­тер, дождь. Секс ни­чем не луч­ше и не ху­же. Толь­ко ком­плек­сы взрос­лых зас­тавля­ют ду­мать, буд­то де­тям «вред­но» знать о сек­се. Не вред­но! Зна­ния о жиз­ни во­об­ще не мо­гут быть вред­ны­ми.

Те­перь о том, что вас ос­кор­бля­ет вид чу­жой люб­ви. У вас боль­шие проб­ле­мы! Ес­ли один че­ловек ис­тя­за­ет дру­гого без сог­ла­сия ис­тя­за­емо­го, и это вы­зыва­ет у вас внут­ренне чувс­тво про­тес­та – все пра­виль­но и при­род­но. За­ложен­ная в нас эво­люци­ей эм­па­тия – со­чувс­твие к пред­ста­вите­лю сво­его ви­да – зас­тавля­ет вас со­пере­живать, гля­дя на му­чения соп­ле­мен­ни­ка. Но ес­ли не чу­жие му­чения, а чу­жие удо­воль­ствия вы­зыва­ют у пос­то­рон­не­го наб­лю­дате­ля чувс­тво про­тес­та и от­торже­ния – у не­го серь­ез­ный пси­хичес­кий сдвиг. Тяж­кое нас­ле­дие со­ци­аль­нос­ти. На­до ле­чить­ся. Я по­нимаю, что хо­рошие пси­хо­ана­лити­ки бе­рут до­рого, но здесь эко­номить не сто­ит – здо­ровье до­роже.

Тен­денции лич­нос­тно­го рос­та во­об­ще та­ковы, что из пси­хичес­кой сфе­ры че­лове­ка пос­те­пен­но ухо­дит та­кая вещь, как оби­да, ос­кор­бле­ние. И чем вы­ше че­ловек, тем мень­ше фе­номен оби­ды (ос­кор­бле­ния) за­нима­ет в его жиз­ни. И на­обо­рот – чем глу­пее че­ловек, тем лег­че его оби­деть. На­ибо­лее при­митив­ные субъ­ек­ты бук­валь­но с пол­пинка за­водят­ся. Дос­та­точ­но ко­сой взгляд на них бро­сить. Это очень ве­домые, очень уп­равля­емые лю­ди. Они ра­бота­ют, как при­митив­ный ав­то­мат: дос­та­точ­но наз­вать коз­лом, как по­луча­ешь вы­зыва­емую ре­ак­цию.

По­чему ум­ный не оби­жа­ет­ся? По­тому что ему не­зачем. У ум­но­го су­щес­тву­ет при­мат воп­ро­са «за­чем» по от­но­шению к воп­ро­су «по­чему». Ан­глий­ский язык эти два воп­ро­са не раз­ли­ча­ет – «why» он и есть «why». Рус­ский в этом смыс­ле точ­нее, наш язык раз­ли­ча­ет воп­рос це­лепо­лага­ния (за­чем) и воп­рос при­чины (по­чему). Но не все рус­ские раз­би­ра­ют­ся в от­ли­чи­ях. На­родец прос­той и не­замыс­ло­ватый час­тень­ко вмес­то за­дан­но­го воп­ро­са «за­чем» от­ве­ча­ет на воп­рос «по­чему». Осо­бен­но это ха­рак­терно для де­тей и ин­фантиль­ных взрос­лых.

– Ви­тень­ка, ты за­чем Пе­тю стук­нул?

– А че­го он тол­ка­ет­ся!..

– Марь Иван­на, за­чем же вы му­жу все ко­леса на ма­шине про­коло­ли?

– Он, со­бака, мне из­ме­нил!..

В обо­их слу­ча­ях че­ловек, вмес­то то­го что­бы опи­сывать це­ли сво­его по­веде­ния, опи­сыва­ет при­чины. Вмес­то то­го что­бы смот­реть впе­ред, смот­рит на­зад. Со­вер­шенно не­конс­трук­тивная по­зиция. Смот­реть на­до в бу­дущее. Ина­че так и не смо­жешь выб­рать­ся из па­ути­ны прош­лых кон­флик­тов, сче­тов и заб­лужде­ний пред­ков. Ис­то­ричес­кий взгляд не всег­да вер­ный, по­тому что мы идем впе­ред, а не на­зад.

Вам нра­вит­ся сос­то­яние оби­жен­ности? Не­кото­рым под­созна­тель­но нра­вит­ся, они вся­чес­ки куль­ти­виру­ют в се­бе оби­ды, ду­ют гу­бы, им нра­вит­ся, ког­да пе­ред ни­ми из­ви­ня­ют­ся. .. Но боль­шинс­тво лю­дей от обид стра­да­ют. Тог­да за­чем же, спра­шива­ет­ся, они вклю­ча­ют оби­ду? За­чем раз­ре­ша­ют се­бе оби­жать­ся, ос­кор­блять­ся?

От бес­куль­турья. От сла­бос­ти. Лю­ди жи­вут по на­катан­ной. Не ра­ботая над со­бой. Оби­да вклю­ча­ет­ся сра­зу же, не дав моз­гу ни се­кун­ды на ана­лиз: а оно те­бе на­до? Оби­да – это не боль – при­род­ный фи­зи­оло­гичес­кий фак­тор, спра­вить­ся с ко­торым мож­но, но чрез­вы­чай­но слож­но. Оби­да – вещь эво­люци­он­но бо­лее по­вер­хностная, это со­ци­аль­ный ком­плекс. А ком­плек­са­ми уже мож­но уп­равлять. Мож­но ре­шить для се­бя: оби­жать­ся мне на это­го че­лове­ка или сде­лать вы­воды из его по­веде­ния? Но лю­ди пред­по­чита­ют внеш­нее уп­равле­ние.

Глу­по оби­жать­ся на че­лове­ка, ко­торый не хо­тел те­бя оби­деть, и все про­изош­ло слу­чай­но. Но еще глу­пее оби­жать­ся на че­лове­ка, ко­торый на­мерен­но хо­тел те­бя ос­корбить! Это зна­чит – ид­ти у не­го на по­воду.

«Я те­бя ос­кор­бляю!» – го­ворит вам в ли­цо нек­то, и вы пос­лушно ос­кор­бля­етесь. Имен­но так все и про­ис­хо­дит. Кто-то упот­ребля­ет од­но или нес­коль­ко слов (т. н. ос­кор­бле­ний), ко­торые спе­ци­аль­но пред­назна­чены для со­ци­аль­ной иг­ры «я те­бя ос­кор­бляю, обидь­ся не­мед­ленно!» И че­ловек, ус­лы­шав­ший так на­зыва­емое «ос­кор­бле­ние», тут же вклю­ча­ет­ся в иг­ру и оби­жа­ет­ся[2] .

За­чем оби­жать­ся? Толь­ко по­тому, что так дик­ту­ют прог­раммы, за­ложен­ные в не­го с детс­тва? Че­го вы хо­тите до­бить­ся этой оби­дой, граж­да­нин? Ка­кого ре­зуль­та­та? Раз­бе­ритесь со сво­ими прог­рамма­ми, что­бы не они бы­ли ва­шим хо­зя­ином, а вы бы­ли хо­зя­ином са­мому се­бе. Не пом­ню, кто ска­зал зо­лотые сло­ва: «Оби­да – удел ку­харок».

По­мяни­те мое сло­во – по­мимо той фор­му­лы, о ко­торой я уже пи­сал, юри­дичес­кая ба­за об­щес­тва бу­дет дрей­фо­вать еще и в сто­рону сле­ду­юще­го те­зиса: «Не прав тот, кто пер­вый оби­дел­ся». Ес­ли вас ос­корби­ла в га­зете ка­кая-то статья, не со­дер­жа­щая диф­фа­мации в ваш лич­но ад­рес (то есть пря­мого пе­реви­рания фак­тов ва­шей жиз­ни), ес­ли эта статья вас во­об­ще не ка­са­ет­ся нап­ря­мую, а ка­са­ет­ся ва­шей про­фес­си­ональ­ной, воз­рас­тной или на­ци­ональ­ной груп­пы, ес­ли она вас оби­жа­ет «во­об­ще», как пред­ста­вите­ля ка­кой-то стра­ны – это ва­ши проб­ле­мы. Ник­то вас не зас­тавлял оби­жать­ся, са­ми при­няли та­кое ре­шение, са­ми за не­го и от­ве­чай­те. Не будь­те ин­фантом, пе­рек­ла­дыва­ющим от­ветс­твен­ность за свою оби­ду и свое ос­кор­бле­ние на дру­гих. Вы же не глу­пый аме­рика­нец, ко­торый по­да­ет в суд на «Маль­бо­ро» за­то, что ку­рил всю жизнь.

Ска­жу вам по сек­ре­ту: оби­деть че­лове­ка из­вне во­об­ще не­воз­можно. Че­ловек всег­да оби­жа­ет­ся сам. И дол­жен сам от­ве­чать за свои ре­шения. Да­же ес­ли он не мо­жет сам с со­бой спра­вить­ся. Ник­то ведь не от­пустит из тюрь­мы ал­ко­голи­ка толь­ко на том ос­но­вании, что «пь­ян был, не пом­ню, как убил, в ду­ше взыг­ра­ло...» Справ­ляй­ся сам с со­бой, рас­ти ду­хов­но, ле­чись от ал­ко­голиз­ма, ес­ли он ме­ша­ет жить те­бе или ок­ру­жа­ющим. Не стой на мес­те! Тем бо­лее что спра­вить­ся с обид­чи­востью не так уж слож­но, по­верь­те. Осоз­на­ние этой проб­ле­мы – уже по­лови­на ре­шения.

Вы мо­жете спро­сить ме­ня: а ты ког­да-ни­будь оби­жа­ешь­ся? От­ве­чу как на ду­ху: ни­ког­да. Но иног­да я иг­раю в оби­ду (раз­ре­шаю се­бе как бы оби­деть­ся) – ис­клю­читель­но для то­го, что­бы воз­дей­ство­вать на ок­ру­жа­ющих в вы­год­ную мне сто­рону. Лю­ди осоз­на­ют се­бя ви­нова­тыми, и я по­лучаю от них то, что хо­чу. Та­кая иг­ра в оби­ду конс­трук­тивна. По­ка. По­тому что, ес­ли боль­шинс­тво лю­дей ус­во­ят «так­ти­ку не­оби­ды», чу­жая оби­да пе­рес­та­нет на них дей­ство­вать. Чу­жая оби­да пе­рес­та­нет быть инс­тру­мен­том ма­нипу­лиро­вания ими. И я, ес­ли до­живу до этих свет­лых вре­мен, уже не смо­гу поль­зо­вать­ся сво­им хит­рым ору­жи­ем.

Что же де­лать, ес­ли вы по­пали в обид­ную (ос­корби­тель­ную) си­ту­ацию, в ко­торой при­мене­ние оби­ды не­конс­трук­тивно? Во-пер­вых, при­нять ре­шение не оби­жать­ся (не ос­кор­блять­ся). Во-вто­рых, спо­кой­но и без ис­те­рик (вы же не оби­делись!) объ­яс­нить­ся со сво­им ви­зави: ты сде­лал (сде­лала) то-то и то-то, мне это бы­ло неп­ри­ят­но, не­удоб­но, боль­но, я да­же хо­тел оби­деть­ся... не пос­ту­пай так боль­ше, про­шу те­бя. Или нам при­дет­ся прек­ра­тить от­но­шения: я не люб­лю дис­комфор­тных сос­то­яний.

– А ес­ли в ро­жу плю­нули? Не оби­жать­ся?

Пле­вок в ли­цо – шту­ка, что и го­ворить, счи­та­юща­яся очень ос­корби­тель­ной, уни­зитель­ной. Воп­рос толь­ко в том, при­со­еди­нитесь вы к это­му об­ще­му «счи­танию» или ос­та­нетесь при сво­ем мне­нии. Пле­вок в ли­цо – шту­ка ред­кая. Да­же ре­же, чем удар в ли­цо. Так что ре­шим этот воп­рос в ра­бочем по­ряд­ке...

– Это что же, мне бу­дут че­рез шаг в ро­жу пле­вать, а я ути­рай­ся?!.. – не сог­ла­сит­ся не­дале­кий, но упор­ный чи­татель, во всем же­ла­ющий дой­ти до са­мой су­ти. Это пох­валь­ное стрем­ле­ние.

Друг мой, не­дале­кий чи­татель! Ес­ли те­бе че­рез шаг плю­ют в ро­жу, по­думай, по­чему это про­ис­хо­дит с то­бой и ни с кем боль­ше.

– А ес­ли он псих? Ма­ло ли...

Во­об­ще-то, пси­хов ма­ло. А пси­хов, плю­ющих че­рез шаг про­хожим в ли­цо, еще мень­ше. Кро­ме то­го, на пси­хов обыч­но и так не оби­жа­ют­ся.

– А ес­ли не псих, но плю­ет по­тому, что зна­ет, что я не оби­жа­юсь...

Ох... Ес­ли нек­то в трез­вом уме и твер­дой па­мяти за­те­ет про­верить ва­ши тер­пе­ние и ре­шимость не оби­жать­ся, по­бежит ря­дом с ва­ми по ули­це и бес­прес­танно нач­нет пле­вать в ли­цо, веж­ли­во пре­дуп­ре­дите его, что это не­гиги­енич­но и не­безо­пас­но для здо­ровья. Пос­ле че­го ак­ку­рат­но, но силь­но вло­мите уб­людку в че­люсть. В кон­це кон­цов, вы же пре­дуп­режда­ли ду­рака об опас­ности пле­вания для здо­ровья.

На­пос­ле­док па­ра слов об эмо­ци­ональ­ной сос­тавля­ющей че­лове­ка бу­дуще­го. Эмо­ци­ональ­ный фон ци­вили­зации сдви­га­ет­ся от ам­фе­тами­ново­го спек­тра в сто­рону эн­дорфи­ново­го, ска­жем так. По­яс­ню.

Че­лове­чес­тво взрос­ле­ет, при­чем взрос­ле­ет во всех смыс­лах – и пси­холо­гичес­ки, и фи­зи­оло­гичес­ки: в свя­зи с рас­ту­щей про­дол­жи­тель­ностью жиз­ни и сни­жа­ющей­ся рож­да­емостью в сред­нем уве­личи­ва­ет­ся до­ля лю­дей стар­ше­го воз­раста и умень­ша­ет­ся до­ля мо­лоде­жи. Ес­ли во все прош­лые ве­ка де­мог­ра­фичес­кая пи­рами­да (по­ловоз­рас­тная ди­аг­рамма на­селе­ния) бы­ла по­хожа на елоч­ку – ма­ло ста­риков, мно­го мла­ден­цев, то де­мог­ра­фичес­кие пи­рами­ды раз­ви­тых стран на­поми­на­ют стол­би­ки – мно­го жиз­не­радос­тных ру­мяных ста­риков, ма­ло де­тей, за­то все ухо­жен­ные.

В «мо­лодой ци­вили­зации» из-за боль­шо­го пред­ста­витель­ства мо­лоде­жи в струк­ту­ре на­селе­ния и неп­ро­дол­жи­тель­ной жиз­ни мо­лодежь иг­ра­ет зна­читель­ную роль. Мо­лодежь – это бур­ля­щие по­ловые гор­мо­ны, по­вышен­ная ак­тивность, ос­трый ум, но – не­тер­пи­мость, не­дос­та­ток опы­та и взве­шен­ности. Мо­лодежь – это ам­фе­тами­ны люб­ви. Мо­лодую ци­вили­зацию впол­не мож­но наз­вать тес­тосте­роно­вой – аг­рессив­ной. Пас­си­онар­ной, ес­ли хо­тите. (Жаль, Гу­милев не раз­би­рал­ся в воз­рас­тной фи­зи­оло­гии и де­мог­ра­фии, не приш­лось бы тог­да при­думы­вать глу­пых тер­ми­нов. «Пас­си­онар­ность» слу­ча­ет­ся и у обезь­ян при пе­реп­ро­из­водс­тве мо­лод­ня­ка, ког­да мо­лодые и аг­рессив­ные под­рос­тки объ­еди­ня­ют­ся в стаи, во­ору­жа­ют­ся пал­ка­ми и идут зах­ва­тывать тер­ри­тории со­седей.)

«Ста­рая ци­вили­зация» – это муд­рость, тер­пи­мость, ус­по­ко­ен­ность, удо­воль­ствие от пос­то­янс­тва и на­катан­ности бы­та, но – низ­кая аг­рессив­ность (ак­тивность), не­жела­ние пе­ремен. Ста­рость – это ве­щес­тва эн­дорфи­новой груп­пы в ор­га­низ­ме – бо­ле­уто­ля­ющие, ус­по­ка­ива­ющие, уми­рот­во­ря­ющие.

Ам­фе­тами­ны – это ос­трое ощу­щение счастья, взрыв. «А он, мя­теж­ный, ищет бу­ри, как буд­то в бу­рях есть по­кой».

Эн­дорфи­ны – это счас­тли­вое уми­рот­во­рение, удо­воль­ствие спо­кой­ствия. По­нима­ние: «на све­те счастья нет, но есть по­кой и во­ля».

Ци­вили­зация ухо­дит от экс­прес­сивнос­ти, стре­митель­но дрей­фуя к сдер­жаннос­ти, к мень­ше­му про­яв­ле­нию бур­ных эмо­ций и боль­ше­му про­яв­ле­нию спо­кой­ной ра­дос­ти. На пер­вый взгляд, это бу­дет выг­ля­деть как про­яв­ле­ние мень­шей эмо­ци­ональ­нос­ти, хо­тя на са­мом де­ле эмо­ции не ис­че­за­ют, прос­то сдви­га­ют­ся к ино­му спек­тру, ме­нее ви­димо­му не­во­ору­жен­ным гла­зом. Да, брыз­ганья слю­ной и жес­ти­куля­ции бу­дет мень­ше, спо­кой­ствия и рав­но­душия – боль­ше. Рав­но­душие, кста­ти, вов­се не та­кое пло­хое чувс­тво, как его пы­та­ют­ся выс­та­вить ро­ман­ти­ки. Рав­но­душие – это чувс­тво ров­ной ду­ши. Ду­ши, ма­ло ко­леб­ле­мой внеш­ни­ми про­яв­ле­ни­ями. Нап­ри­мер, оби­дами и ос­кор­бле­ни­ями.

...Мо­жет по­казать­ся, что те­зис об умень­ша­ющей­ся эмо­ци­ональ­нос­ти про­тиво­речит то­му, о чем я го­ворил рань­ше, – рас­ком­плек­со­ван­ности, нап­ри­мер. Рас­ком­плек­со­ван­ность ведь пред­по­лага­ет чувс­твен­ное выс­во­бож­де­ние, вып­леск до­селе уг­не­та­емой эмо­ци­ональ­нос­ти. Вер­но. Как вер­но и то, что за­пад­ные пси­хо­ана­лити­ки, пси­хоте­рапев­ты все пос­леднее ис­то­ричес­кое вре­мя учат лю­дей не скры­вать сво­их чувств, а вып­лески­вать их, что­бы не на­раба­тывать пси­хосо­мати­чес­кие и пси­хичес­кие за­боле­вания. Это до­бира­ют­ся пос­ледние ос­татки не­ре­али­зован­ной эмо­ци­ональ­нос­ти. По до­ныш­ку скре­бут. Этих ос­татков, ко­неч­но же, не хва­тит, что­бы ста­рую ци­вили­зацию сде­лать мо­лодой.

Ста­рая ци­вили­зация ни­ког­да не бу­дет ввер­гать се­бя в кро­вавую ба­ню, во­юя за идеи, она пред­почтет до­гово­рить­ся по­любов­но. Но она и не за­во­юет ни­каких но­вых вы­сот. Ста­рая ци­вили­зация – это ци­вили­зация зас­тоя.

И по­тому че­рез не­кото­рое вре­мя этой счас­тли­вой осе­ни че­лове­чес­тва ста­рая ци­вили­зация уй­дет с ис­то­ричес­кой аре­ны... Но по­ка она не уш­ла и да­же не нас­ту­пила, пос­мотрим на не­кото­рые чер­ты этой ци­вили­зации, пря­мо вы­тека­ющие из ее прин­ци­пов.