Гла­ва 18 Из пло­до­яд­ных в пло­то­яд­ные!

Мно­го ли, ма­ло ли вре­мени прош­ло, но на­ши го­лые (или все же, точ­нее ска­зать, об­лы­сев­шие?) пред­ки по­кину­ли теп­лые приб­режные во­ды и на­чали ос­ва­ивать рав­ни­ны и са­ван­ны.

Ког­да по­доб­ное про­ис­хо­дит с ка­ким-ни­будь ви­дом, ему при­ходит­ся не­лег­ко, мы уже зна­ем об этом. Что­бы но­вый вид окон­ча­тель­но сфор­ми­ровал­ся, то есть мор­фо­логи­чес­ки (фор­мой сво­его те­ла) прис­по­собил­ся для жиз­ни в но­вых ус­ло­ви­ях, тре­бу­ют­ся мил­ли­оны лет. А до это­го ему при­ходит­ся му­читель­но пе­рес­тра­ивать­ся. Пе­рес­матри­вать, так ска­зать, свое по­веде­ние и на­выки, прис­по­соб­ленные для жиз­ни сов­сем в дру­гих ус­ло­ви­ях.

Итак, на­ши пред­ки по­пали на го­лую рав­ни­ну, где все уже бы­ло за­нято и рас­хва­тано. «На­ши» не мог­ли тя­гать­ся с хищ­ни­ками в си­ле, не мог­ли бе­гать так же быс­тро, как тра­во­яд­ные. Они уме­ли ны­рять, а еще рань­ше – пры­гать по вет­кам, но за­чем это в са­ван­не? Ка­залось, этой го­лой не­лепой конс­трук­ции не тя­гать­ся с нас­то­ящи­ми ше­дев­ра­ми при­роды, спе­ци­аль­но соз­данны­ми, что­бы вы­жить в са­ван­не – убе­гать или уби­вать. Что­бы вы­жить, нам нуж­но бы­ло стать со­вер­шенным хищ­ни­ком. То есть при­об­рести чер­ты хищ­ни­ков, ко­торых нет у обезь­ян. Те­перь вни­матель­но проч­ти­те то, что на­писа­но ни­же...

Хищ­ник... Лев, ге­пард, волк, ги­ена, тигр – луч­шие эк­зем­пля­ры в при­род­ной кол­лекции хищ­ни­ков. Их гла­за пло­хо раз­ли­ча­ют цве­та, но за­то прек­расно улав­ли­ва­ют дви­жение. У них от­лично раз­ви­то обо­няние. Нап­ри­мер, обо­няние со­баки при­мер­но в мил­ли­он раз ос­трее на­шего. При­чем хищ­ник мо­жет диф­фе­рен­ци­ровать за­пахи, от­де­ляя один от дру­гого.

Пи­щева­ритель­ная сис­те­ма хищ­ни­ка лег­ко вы­дер­жи­ва­ет дли­тель­ные пе­ри­оды го­лода, ко­торые сме­ня­ют­ся пе­ри­ода­ми об­жорс­тва (на­бить брю­хо впрок, а то вдруг зав­тра ни­чего не пой­ма­ешь). Волк мо­жет за один при­сест съ­есть од­ну пя­тую собс­твен­но­го ве­са. Че­ловек на та­кие под­ви­ги не спо­собен. Мо­жет ли 70-ки­лог­раммо­вый граж­да­нин ску­шать 14 кг мя­са? По­ка нет, но тре­ниров­ки не­кото­рыми граж­да­нами ве­дут­ся ежед­невно.

Экс­кре­мен­ты хищ­ни­ка зло­вон­ны. Хищ­ник ли­бо за­капы­ва­ет их (кош­ки), ли­бо хо­дит оп­равлять­ся по­даль­ше от собс­твен­но­го ло­гова. Кста­ти! Ло­гово! Хищ­ник име­ет дом, в от­ли­чие от тра­во­яд­ных. По­это­му хищ­ни­ки чис­топлот­ны. Ес­ли в этом ло­гове га­дит ще­нок, мать съ­еда­ет его экс­кре­мен­ты. Хищ­ни­ки, осо­бен­но те, кто охо­тит­ся из за­сады (кош­ки), тща­тель­но вы­лизы­ва­ют се­бя, что­бы не вы­дал за­пах.

Хищ­ни­ки, как и гры­зуны, мо­гут прип­ря­тывать еду. Пе­ри­оды бур­ной ак­тивнос­ти у них сме­ня­ют­ся пе­ри­ода­ми ле­ни (пе­рева­рива­ния).

У хищ­ни­ков силь­но раз­ви­та мо­раль. Вер­нее, те по­веден­ческие ме­ханиз­мы, ко­торые зап­ре­ща­ют хищ­ни­кам уби­вать друг дру­га во вре­мя сты­чек за тер­ри­торию или во вре­мя брач­ной борь­бы за сам­ку. Без зап­ре­тов уби­вать се­бе по­доб­ных при­роде обой­тись бы­ло не­воз­можно: хищ­ник – ма­шина для убий­ства, и ес­ли бы они до­води­ли каж­дую схват­ку до смер­ти, поль­зу­ясь сво­им мощ­ным во­ору­жени­ем (ког­ти, зу­бы, си­ла), это силь­но пов­ре­дило бы вы­жива­емос­ти ви­да. «Во­рон во­рону глаз не вык­лю­нет» – вот при­думан­ная при­родой и оз­ву­чен­ная че­лове­ком жи­вот­ная мо­раль.

Нет, они, ко­неч­но, уби­ва­ют друг дру­га. Иног­да. Иде­аль­ных зап­ре­тов не бы­ва­ет. Но боль­шинс­тво сты­чек окан­чи­ва­ет­ся тем, что сла­бей­ший хищ­ник оп­ре­делен­ной сис­те­мой зна­ков по­казы­ва­ет: «сда­юсь». И его, как пра­вило, не до­бива­ют. Мо­раль­ные зап­ре­ты у хищ­ни­ков име­ют ге­нети­чес­кую ос­но­ву – это «вши­тые» прог­раммы, ко­торым де­тены­шей не нуж­но учить.

Охо­тят­ся хищ­ни­ки ли­бо в оди­ноч­ку, ли­бо кол­лектив­но. Для них ха­рак­терна за­бота о под­раста­ющем по­коле­нии. Волк-са­мец мо­жет де­сят­ки ки­ломет­ров нес­ти в пас­ти до­бычу для сво­ей сам­ки и сво­их де­тены­шей.

Ну и что мог­ли про­тиво­пос­та­вить этим ца­рям са­ванн на­ши го­лые пред­ки?.. Зре­ние у при­матов раз­ви­то луч­ше, чем обо­няние. И не муд­ре­но: в кро­нах де­ревь­ев уме­ние ви­деть важ­нее уме­ния ню­хать, по­тому нос и умень­шил­ся, от­кры­вая об­зор гла­зам. При­маты хо­рошо раз­ли­ча­ют цве­та. Пос­коль­ку пло­ды не бе­га­ют по вет­кам, мы го­раз­до луч­ше хищ­ни­ков ви­дим ста­тич­ные пред­ме­ты, хо­рошо раз­ли­ча­ем тек­сту­ру, цвет и фор­му.

У нас, при­матов, от при­роды бо­лее тон­кий вкус, пос­коль­ку пи­ща бо­лее раз­но­об­разная. Мы лю­бим слад­кое, пос­коль­ку боль­шинс­тво тро­пичес­ких пло­дов со­дер­жит фрук­то­зу. Не­даром в на­ших го­родах су­щес­тву­ют спе­ци­аль­ные ма­гази­ны сла­дос­тей, но нет ма­гази­нов «кис­лостей», «горь­кос­тей». Осо­бен­но лю­бят слад­кое де­ти: у де­тей с их вку­сами, не ис­порчен­ны­ми ци­вили­заци­он­но-гас­тро­номи­чес­ки­ми из­вра­щени­ями, прис­трас­тия к еде бли­же все­го к ес­тес­твен­но-ви­довым.

На­ши кис­ти рук прис­по­соб­ле­ны для хва­татель­ных дви­жений, а не для уда­ров.

Едят при­маты не раз в не­делю, как это бы­ва­ет с хищ­ни­ками, а це­лый день. Пе­ред­ви­га­ют­ся по­тихонь­ку и жу­ют не пе­рес­та­вая. При­выч­ка веч­но что-ни­будь же­вать, за­киды­вать в рот поп-корн, си­дя в ки­ноте­ат­ре, меж­ду де­лом щел­кать се­меч­ки – это у нас от­ту­да, из на­шего при­мат­ско­го прош­ло­го.

Экс­кре­мен­ты при­матов не столь зло­вон­ны, как у хищ­ни­ков. (Ес­ли кто-то не сог­ла­сен с этим ут­вер­жде­ни­ем и ука­жет мне на мно­гочис­ленные ту­алет­ные спреи-де­зодо­ран­ты, ко­торые вы­пус­ка­ют­ся про­мыш­ленностью спе­ци­аль­но для то­го, что­бы за­гасить в сор­ти­ре вонь от че­лове­чес­ких экс­кре­мен­тов, от­ве­чу: не на­до есть мя­со, тог­да с за­пахом си­ту­ация улуч­шится, смо­жете сэ­коно­мить на де­зодо­ран­тах.)

Пос­коль­ку экс­кре­мен­ты при­матов прос­то па­да­ют с де­рева на зем­лю, у них нет ни­каких спе­ци­аль­ных на­выков и спо­собов борь­бы с не­чис­то­тами: гра­вита­ция де­ла­ет все са­ма. У при­мата, в от­ли­чие от хищ­ни­ка, нет до­ма, по­это­му обезь­яна мо­жет поз­во­лить се­бе га­дить со­вер­шенно без ог­ра­ниче­ний. Се­год­ня на­гадил – зав­тра ушел с это­го мес­та. От­сю­да край­няя не­чис­топлот­ность. Круп­ные обезь­яны, ко­торые вь­ют из листь­ев и вет­вей гнез­да на ночь и каж­дую ночь эти гнез­да ме­ня­ют, га­дят пря­мо под се­бя. В 99 % бро­шен­ных го­рил­ла­ми гнезд ос­та­ет­ся кал, 73 % жи­вот­ных ле­жат в собс­твен­ных экс­кре­мен­тах.

По­это­му ког­да при­маты по­кон­чи­ли с би­оло­гичес­кой эво­люци­ей, сме­нив ее на эво­люцию со­ци­аль­ную, вот тог­да учить­ся чис­топлот­ности им приш­лось уже на уров­не го­ловы – врож­денной, ин­стинктив­ной ги­ги­ены конс­трук­ция не пре­дус­матри­вала.

Ги­ги­ена да­валась не прос­то. Приш­лось ссы­лать­ся на са­мые вы­сокие ав­то­рите­ты, что­бы внед­рить хоть ка­кие-то по­нятия о чис­то­те. В Вет­хом за­вете есть за­меча­тель­ный эпи­зод, ког­да Бог учит древ­них ев­ре­ев пра­виль­но оп­равлять­ся. Соз­да­тель Все­лен­ной тра­тит свое дра­гоцен­ное вре­мя, что­бы объ­яс­нить лю­дям, что, ес­ли за­хотел опо­рож­нить ки­шеч­ник, нуж­но вый­ти за пре­делы ста­на, не за­быв прих­ва­тить с со­бой са­пер­ную ло­пат­ку, и пос­ле то­го, как де­ло в не­кото­ром от­да­лении бу­дет сде­лано, тут же за­копать про­из­ве­ден­ный про­дукт зем­лей. Врож­денные ма­неры хищ­ни­ка, ко­торый ни­ког­да не га­дит воз­ле ло­гова, на­шему ви­ду приш­лось ра­зучи­вать че­рез ра­зум.

И, меж­ду про­чим, ка­салось это не толь­ко про­цес­са де­фека­ции. Ес­ли вы пом­ни­те, Б от­да­вал и дру­гие инс­трук­ции. Нап­ри­мер, «не убий». И опять-та­ки де­ло здесь в том, что мы – не хищ­ни­ки, но ста­ли ими. У во­ору­жен­ных при­родой хищ­ни­ков сто­ит за­ложен­ный при­родой же пре­дох­ра­нитель – «во­рон во­рону...» – пер­вичная жи­вот­ная мо­раль, сох­ра­ня­ющая вид. А обезь­яна не во­ору­жена, она пи­та­ет­ся пло­дами, од­ной обезь­яне очень труд­но го­лыми ру­ками убить дру­гую обезь­яну, по­это­му пре­дох­ра­ните­лей ни­ког­да не тре­бова­лось. Их и не бы­ло. Но ког­да обезь­яна во­ору­жилась ис­кусс­твен­но, об­хитрив ма­туш­ку-при­роду, вот тог­да пре­дох­ра­ните­ли ос­тро по­надо­бились. И они воз­никли. Имя им – Мо­раль. Приш­лось при­думы­вать зап­ре­ты. И ссы­лать­ся на Выс­шие Ав­то­рите­ты, на Во­жака Все­лен­ной, что­бы они ис­полня­лись.

Еще обезь­янам мень­ше, чем хищ­ни­кам, свой­ствен­на кор­по­ратив­ность, то есть сов­мес­тные дей­ствия. Это стай­ные хищ­ни­ки прак­ти­ку­ют за­гон­ную охо­ту, меж­ду чле­нами стаи рас­пре­деля­ют­ся ро­ли, все дей­ству­ют со­об­ща... Обезь­яна же рвет то, что в изо­билии рас­тет на де­ревь­ях (вод­ная обезь­яна под­би­ра­ет то, что на­ходит на дне). Ей не нуж­ны друзья. Их приш­лось изоб­ре­тать поз­же, во вре­мена за­гон­ной охо­ты...

Нет, по­ложи­тель­но нам до­велось про­изой­ти не от са­мого удач­но­го ви­да!..

Од­на­ко вер­немся к ги­ги­ене. То, что она на­шему ви­ду не при­суща от при­роды, бы­ва­ет яс­но вид­но, ког­да под вли­яни­ем ал­ко­голя, нап­ри­мер, тон­кий слой со­ци­аль­нос­ти с осо­би вре­мен­но смы­ва­ет­ся, и ты ви­дишь, как здо­ровен­ная обезь­яна га­дит в тво­ем подъ­ез­де...

За не­уме­ние жить в чис­то­те лю­дям приш­лось зап­ла­тить мил­ли­она­ми жиз­ней. Толь­ко пос­ле то­го, как в кон­це XIX ве­ка в Лон­до­не пос­тро­или ка­нали­зацию, рез­ко сни­зилась смер­тность от чу­мы и хо­леры. Впро­чем, из­рядным свинс­твом от­ли­чались не толь­ко лон­донцы, но и дру­гие по­том­ки обезь­ян. Толь­ко в 1830 го­ду из-за «не­кана­лизи­рован­ности» ев­ро­пей­ских го­родов хо­лера вы­коси­ла нес­коль­ко мил­ли­онов ев­ро­пей­цев. Пер­вый об­щес­твен­ный ту­алет в Лон­до­не был от­крыт толь­ко в 1851 го­ду. По­сеще­ние его сто­ило 1 пен­ни.

В Древ­нем Ри­ме прос­то­люди­нов ни­как не мог­ли оту­чить от при­выч­ки мо­чить­ся в об­щес­твен­ных ба­нях. Ар­хе­оло­гами най­де­на над­пись на сте­не од­ной из терм: «Не мо­чись и не гадь здесь, ина­че те­бя на­кажут XII бо­гов, Ди­ана и все­могу­щий Юпи­тер!»

Да­же фи­лософс­тву­ющие гре­ки и те не от­ли­чались чис­топлот­ностью. Во вре­мя пир­шеств пи­ру­ющие мог­ли на два ша­га отой­ти от сто­ла и опо­рож­нить­ся.

Ро­ман­ти­чес­кий Па­риж вре­мен «Трех муш­ке­теров» пред­став­лял со­бой зло­вон­ную выг­ребную яму. Го­рожа­не хо­дили в гор­шки, пос­ле че­го их со­дер­жи­мое без те­ни сом­не­ния вып­лески­вали из ок­на на ули­цу. В 1270 го­ду был из­дан за­кон, ко­торый зап­ре­щал вы­ливать не­чис­то­ты из окон, «да­бы не об­лить оны­ми про­ходя­щих вни­зу лю­дей». Не по­мог­ло. Че­рез сто лет па­риж­ские влас­ти при­няли еще один за­кон, по­мяг­че, он обя­зывал хо­зя­ев до­мов пе­ред вып­лески­вани­ем ноч­ных гор­шков из окон хо­тя бы пре­дуп­режда­юще кри­чать, что­бы про­хожие име­ли воз­можность от­прыг­нуть.

Сов­ре­мен­ни­ки па­рижан ан­гли­чане ре­шали свои проб­ле­мы про­ще – они мо­чились в ка­мин ли­бо прос­то вып­лески­вали и вы­вали­вали в не­го со­дер­жи­мое ноч­ных гор­шков. В за­лах ан­глий­ской зна­ти сто­яла не­во­об­ра­зимая вонь.

Не­дале­ко уш­ли от ев­ро­пей­ских те по­том­ки при­матов, ко­торые жи­ли в Рос­сии. При­меча­тель­ная за­пись бы­ла сде­лана 25 ок­тября 1727 го­да в жур­на­ле крем­лев­ской Ору­жей­ной па­латы на­чаль­ством Ка­зен­но­го дво­ра: «От ста­рого и до­имоч­но­го при­казов по­мет­ной сор от нуж­ни­ков под­верга­ет каз­ну не­малой опас­ности, ибо от то­го яв­ля­ет­ся смрад­ный дух, а от то­го ду­ха Его Им­пе­ратор­ско­го Ве­личес­тва зо­лотой и се­реб­ря­ной по­суде и иной каз­не ожи­дать опас­ной вре­ды, от­че­го б не по­чер­не­ла».

Жи­тели Мос­квы XVII ве­ка точ­но так же, как па­рижа­не, выб­ра­сыва­ли экс­кре­мен­ты пря­мо на ули­цу. По Твер­ской стру­ились ручьи мо­чи, ко­торые вы­тека­ли из-под де­ревян­ных за­боров.

«Зло­воние раз­ных от­тенков все­цело гос­подс­тво­вало над Мос­квой», – пи­сали сов­ре­мен­ни­ки в се­реди­не XIX ве­ка. Смер­тность в Мос­кве сос­тавля­ла 33 че­лове­ка на 1000. А к кон­цу то­го же ве­ка га­зета «Рус­ская ле­топись» так опи­сыва­ла Крас­ную пло­щадь: «...нас­то­ящая за­раза от те­кущих по сто­ронам во­нючих по­токов. Око­ло па­мят­ни­ка Ми­нину и По­жар­ско­му буд­ки... к ним и по­дой­ти про­тив­но. Ручьи те­кут вниз по го­ре око­ло са­мых ла­вок с фрук­та­ми... Мос­ква за­вале­на и за­лита не­чис­то­тами и об­ло­жена ими сна­ружи...»

В об­щем, обезь­яньи при­выч­ки еще дол­го ос­та­вались при­выч­ка­ми ци­вили­зации. В осо­бен­ности это ка­салось нег­ра­мот­ных прос­то­люди­нов, сто­ящих к обезь­яне бли­же, чем арис­токра­тия.

И еще один лю­бопыт­ный мо­мент. Бло­хи. У хищ­ни­ков есть бло­хи. У обезь­ян блох нет. Вши есть, что да, то да, а вот блох нет. По­тому что бло­хи от­кла­дыва­ют яй­ца в под­стил­ку – в листья на дне ло­гова. И толь­ко че­рез ме­сяц, прой­дя по­ложен­ный на­секо­мому путь: яй­цо – ли­чин­ка – ку­кол­ка – бло­ха, – па­разит сно­ва ока­зыва­ет­ся на шку­ре хо­зя­ина. У обезь­яны нет пос­то­ян­но­го ло­гова, где она мо­жет за­дер­жать­ся на ме­сяц. По­это­му нет и блох. С эти­ми неп­ри­ят­ны­ми на­секо­мыми че­лове­чес­тво стол­кну­лось, толь­ко об­ре­тя жи­лище. Про­цесс «одо­маш­ни­вания» че­лове­ка про­ис­хо­дил так дав­но, что ус­пел да­же сфор­ми­ровать­ся но­вый вид блох, ко­торый встре­ча­ет­ся толь­ко у че­лове­ка и луч­ше все­го прис­по­соб­лен для пи­тания имен­но че­лове­чес­кой кровью.

В об­щем, толь­ко ког­да на­ши пред­ки выш­ли на рав­ни­ну и по­нево­ле ста­ли хищ­ни­ками, они при­об­ре­ли все то, что нуж­но бы­ло иметь, что­бы стать хищ­ни­ком: дом, чис­топлот­ность, блох и во­нючие экс­кре­мен­ты.

А так­же мо­раль, кол­лекти­визм, са­моцен­ную лю­бовь к охо­те и тер­пе­ние.

Не­дораз­ви­тая обезь­яна

Еще од­на лю­бопыт­ная тон­кость из ис­то­рии на­шего про­ис­хожде­ния... Че­ловек не прос­то го­лая, ра­зум­ная, во­доп­ла­ва­ющая, но еще и не­дораз­ви­тая обезь­яна. Ин­фантиль­ная.

Ког­да вид прис­по­саб­ли­ва­ет­ся к не­харак­терным ус­ло­ви­ям, с ним мо­жет про­изой­ти то, что в би­оло­гии на­зыва­ют сло­вом «не­оте­ния», или ин­фанти­лиза­ция – ког­да не­кото­рые чер­ты де­тены­ша сох­ра­ня­ют­ся у взрос­лой осо­би.

Пос­коль­ку мы обезь­яна до­воль­но моз­го­витая, с боль­шой го­ловой, что­бы об­легчить на­шим сам­кам ро­ды, при­роде приш­лось при­бег­нуть к хит­рости – че­лове­чес­кие де­тены­ши рож­да­ют­ся с не­дораз­ви­тым моз­гом. Ко­торый на­чина­ет бур­но раз­ви­вать­ся (го­лов­ка рас­тет) уже пос­ле то­го, как ре­бенок по­кинул тес­ные ро­довые пу­ти.

В мо­мент рож­де­ния шим­панзе раз­мер ее моз­га сос­тавля­ет 70 % от моз­га взрос­лой обезь­яны. При­чем не­дос­та­ющие 30 % жи­вот­ное на­бира­ет в те­чение все­го лишь шес­ти пер­вых ме­сяцев жиз­ни – до по­лово­го соз­ре­вания. У на­шего ви­да си­ту­ация иная. Че­лове­чес­кий мла­ден­чик по срав­не­нию с обезь­янь­им яв­но не­дораз­ви­тый – его мозг сос­тавля­ет все­го 23 % от ве­са моз­га взрос­лой осо­би. А окон­ча­тель­ный рост моз­га прек­ра­ща­ет­ся толь­ко пос­ле 22 лет – пос­ле по­лово­го соз­ре­вания. Че­лове­чес­кие де­ти на­чина­ют спа­ривать­ся рань­ше, чем ум­не­ют. Это пла­та за длин­ное, длин­ное детс­тво, ко­торое поз­во­ля­ет нам дол­го учить­ся. А у обыч­ных обезь­ян детс­тво за­кан­чи­ва­ет­ся слиш­ком быс­тро. Пер­вый класс не ус­пе­ешь за­кон­чить, а уже по­ра на ра­боту...