Взаимодействия с Китаем занимают важное место в структуре приоритетов внешней политики России. В первую очередь, внимание было обращено на складывающуюся геополитическую ситуацию и экономическое сотрудничество. Культурологические же исследования взаимодействия долгое время оставались на периферии научного дискурса. История культурных связей России и Китая за последние два десятилетия все больше привлекает внимание исследователей.
Трансграничное (русско-китайское) взаимодействие, вопросы культурного диалога приобретают особую актуальность в настоящее время. Изучение взаимодействия русской и китайской культур только складывается, несмотря на то, что в России сформирована мощная школа китаеведения, в рамках которой проводится изучение с привлечением специалистов историков, религиоведов, искусствоведов.
Россия и Китай – устойчивые социокультурные системы, сохранившие свою само- бытность и целостность в течение значительного исторического времени, несмотря на внутреннюю трансформацию и внешнее, зачастую агрессивное, влияние. Они характеризуются определенными культурно-историческими типами, способными интегрировать значительное число локальных культур и этнических общностей на базе единой мировоззренческой и социальной модели.
Цивилизационный подход, применяемый для анализа их взаимодействия, позволяет представить все основные системообразующие компоненты социума через культуру, помещаемую в центр проблематики изучения исторического процесса.
Уже с начального периода установления двусторонних связей в XVII веке выявилась значительная культурная дистанция между Россией и Китаем. Разделяя, эта дистанция, с одной стороны, затрудняла общение, с другой, вызывала повышенный интерес к иному, становясь важным ресурсом новых сообщений и смыслов. При этом китайская культура выступала не только как источник для собственного творчества, но и как важный фактор самосознания, в котором собственная уникальность раскрывается в контексте ее общечеловеческой сущности. С этой точки зрения интересна корреляция образа Китая с основными идейными течениями в России. Так, западники в лице своих передовых представителей от П. Я. Чаадаева до В. Г. Белинского и А. И. Герцена сформировали негативный образ Китая как своеобразный эталон застоя, лицемерия и безнравственности.
Для сторонников самостоятельно- го пути России Китай в XIX веке стал одним из символов возможности существования цивилизации и прогресса, отличных от европейских. В новой исторической ситуации, возникшей после распада Советского Союза, эта дискуссия вновь приобрела актуальность. Большинство исследователей сходятся во мнении, что одна из главных причин проблем, возникающих у России во взаимодействии с Китаем, – это проблема взаимопонимания и культурной совместимости2 . Другой автор столь же категорично утверждает, что эффективность и успех интеграционных процессов «не в последнюю очередь определяется культурно-цивилизационной совместимостью партнеров»3 . Современные исследователи используют понятие ‘культурная совместимость’ зачастую как интуитивно ясное, не стремясь придать ему категориальный статус. Или придают данному понятию слишком обобщенный характер.
Один из наиболее авторитетных специалистов в области двусторонних отношений в Дальневосточном регионе В. Л. Ларин пишет: «Две цивилизации – славянская и китайская – не поддаются взаимной ассимиляции, не смешиваются, что порождало и порождает в процессе их взаимодействия множество проблем этнокультурного характера»5 .
Уже первое знакомство с китайской культурой демонстрирует ее самобытность и инаковость привычным формам и образам. Они проявляются буквально на каждом шагу: в художественной традиции и бытовой куль- туре, своеобразном научном стиле и бизнесе, в праздниках и повседневности. Практически все фундаментальные работы, посвященные различным аспектам китайской культуры и этнопсихологии, содержат указания на их главные отличительные черты. Среди них: натурализм и рационализм; антропоморфизм (витализм); монизм; доминирование коррелятивных связей и сохранение важнейшего кодирующего значения нумерологии; цен- тризм; оптимизм и ряд других. Подавляющее большинство перечисленных особенностей соответствует ранним стадиям развития общества.
. Одним из основных механизмов обеспечения непрерывности китайской культурной традиции стала иероглифическая письменность. В условиях глобализации она же принимает на себя охранительные функции, становясь чем-то вроде Великой стены китайской культуры. Не менее важным, чем выявление различий и их причин, является выяснение общности культур России и Китая.
Первое сходство – это их высококонтекстуальность, согласно типологии Э. Холла11. Это богатство, унаследованное культурой, оно свидетельствует о сохранности глубокой исторической традиции двух цивилизаций. При этом необходимо учитывать имеющиеся различия самих контекстов. Они помимо разделяющего эффекта стимулируют взаимный интерес, а значительная дистанция между кодирующими системами обусловливает высокий творческий потенциал культурного диалога России и Китая. Следует подчеркнуть, что созданию новой информации способствуют даже ошибки, возникающие в процессе коммуникации. Для высококонтекстуальных культур характерны следующие черты, определяющие стереотипы поведения их носителей: – невыраженная, скрытая манера речи; многозначительные паузы, большая смысловая наполненность невысказанного, отмечаемая у их представителей; – важная роль невербального общения12; – излишняя избыточность информации и повышенные требования к культурной компетенции вступающих в общение лиц и традиций; – отсутствие открытого выражения недовольства.
Общность в поведении участников диалога создают доверительную атмосферу, способствующую их взаимопониманию и луч- шей адаптации в чужой культурной среде. Другое существенное качество культур России и Китая – значительный ассимиляционный опыт. За свою многовековую историю обе нации интегрировали культуры многочисленных народов, вступавших с ними во взаимодействие.
В то же время бытует мнение о различии в поведении русских и китайцев в инокультурной среде. Русские сравнительно быстро ассимилируют с окружающим населением, в то время как китайцы поселяются анклавами, сохраняют свою идентичность.
Характерными чертами китайского мировосприятия является утверждение тождества человека и Вселенной, их единотелесность и взаимообусловленность. Следствием чего стали антропоморфизм космоса, с одной стороны, и наоборот – космоморфизм организма, с другой, соответствующий этому космоморфизму. Одновременно тем же чувством проник- нуты лучшие образцы русской художествен- ной культуры,
Важной составляющей картины мира, задающей последовательность событий и ритм жизни любого общества, являются представления о времени. С этой точки зрения необходимо рассматривать устойчивость календарных традиций России и Китая. И старый стиль богослужебной практики Русской православной церкви, и лунный календарь Поднебесной основан на представлении о цикличном течении времени, прямая линия прогресса ему чужда. Это формирует общность в полихронном восприятии времени, в котором многое происходит одновременно и понимается не как прямолинейный путь, а как некий узел переплетения многих проблем. В культурах этого типа большую роль играют меж- личностные неформализованные отношения, свидетельством чему являются богатый опыт общения между населением Дальнего Востока России и Китая в изучаемый период. Личные договоренности, само общение рассматриваются более важными, чем принятый план действий, а часто даже – выгода. Представители полихронных культур более динамичны в обращении со временем, при этом пунктуальности и распорядку дня не придается большого значения15. Существенную роль в сближении русской и китайской культур играют троичные конструкции в их нумерологическом коде. Так, Триглавы древней Руси, как явления многообразных энергий единого первоначала, с принятием христианства сменяются православным догматом, при этом троичный код сохранил свою значимость. В китайской традиции онтологическое триединство представлено категориями: Небо, Земля и Чело- век. Именно они символизировали основу мироздания в совокупности взаимосвязанных процессов. Бинарные отношения инь-ян и соответствующие им категории Земля-Небо были дополнены третьим связующим компонентом – Человеком. С ней согласуется концепции Трех небес, имеющая как доктринальное значение, во многом обусловившая содержание даосского ритуала, так и теоретико-методологическое, определившее формирование различных институтов даосской религии и отразившаяся на формировании даосского пантеона.
В крайне тяжелых исторических условиях XX века они сделали схожий судьбоносный выбор, пойдя на огромные жертвы и ускоренную модернизацию, они сохранили не только государственный, но что более важно – культурный суверенитет, отказавшись от своего включения в периферию западного проекта.
Подводя итог, следует еще раз отметить, что самосознание и основанное на нем самоопределение формируют центральную проблематику человеческого бытия, закладывая краеугольный камень всей порожденной раз- умом сферы смыслов.
Русская культура сформировалась под существенным воздействием культуры европейской, с народами которой она имеет не только генетическую связь, но и принадлежит к единому христианскому пространству, что позволяет ей общаться с западной цивилизацией на одном языке. В то же время она сохранила живую связь с традиционным общественным укладом, что, в свою очередь, создает серьезный потенциал для осуществления интеграционной роли русской культуры в мировой цивилизации в целом. Тем самым Россия становится мостом между двумя мирами не толь- ко в силу своего географического положения, но и благодаря уникальным, исторически об- условленным особенностям ее культурной действительности, позволяющей непротиворечиво соединять различные полюсы современного культурного пространства
