18. Юридическое оформление крепостного права в России в 16-17 в.в.

Первый указ о крестьянах, текст которого уцелел полностью, это указ 24 
ноября 1597 г. о пятилетнем сроке сыска беглых крестьян. Относительно его
значения и того места, которое он занимал в общем ходе закрепощения, в
исторической литературе ведутся споры. 
Указ 24 ноября 1597 г. посвящен важному, но все-таки частному вопросу
процедурного характера — организации государственного сыска беглых
крестьян, Попытки толковать его шире, как закон, отменивший крестьянский
выход, находятся в противоречии со вступительной частью Соборного
уложения 9 марта 1607 г., где говорится о том, что "царь Федор... выход
крестьянам заказал и у кого сколько крестьян где было книги учинил", тогда
как в указе 1597 г. ничего не сказано о запрещении выхода и самый термин
писцовые книги отсутствует. 
К началу XVII столетия прошло 20 лет со времени первых "заповедей" о
крестьянском выходе Ивана Грозного и 8 лет с момента издания указа царя
Федора, обобщившего практику заповедных лет в масштабе всей страны. К
этому времени запрещение крестьянского выхода стало общим правилом, 
крепостнический порядок, установленный указами 1592/93 г. и 1597 г., судя по
материалам приказного делопроизводства, действовал безотказно. Крестьянебыли закреплены за своими господами писцовыми книгами и другими
правительственными документами и не могли на законном основании
покидать своих хозяев. Владельческие права на крестьян определялись их
записью в писцовые, отдельные и другие правительственные книги. В случае
отсутствия официальных документов применялся закон о пятилетнем сроке
подачи исковых челобитных. Все крепостнические отношения должны были
быть документированы при участии правительственных органов. 
В материалах приказного делопроизводства конца XVI — начала XVII в., 
жалованных грамотах и других актах этого времени не удается обнаружить ни
ссылок на заповедные годы, ни каких-либо намеков на восстановление
Юрьева дня в будущем. Борис Годунов и не помышлял о том, чтобы отменить
указ 1592/93 г., изданный при его активном участии. Напротив, в жалованных
грамотах, выданных от его имени в это время, мы встречаемся с
требованиями решительно пресекать все попытки крестьян переменить своих
владельцев, неизменно квалифицируемые властями как бегство. 
Колебания правительства в процессе закрепощения, проявившиеся уже в
конце XVI в. в виде введения урочных лет, достигли своего апогея в 1601 – 
1602 гг., когда в обстановке страшного голода и народного движения Борис
Годунов пошел на частичное разрешение крестьянского выхода. Указы 1601 – 
1602 гг. представляли уступку волнующемуся крестьянству, а не ограждали
дворянские интересы. Восстановление, хотя и в ограниченных размерах, 
крестьянского выхода, означало нарушение указа 1592/93 г. о его
повсеместном запрещении и о писцовых книгах 80-х — начала 90-х годов XVI 
в. как юридическом основании крестьянской крепости. Для крестьян, которые
по указам 1601 – 1602 гг. вновь получили право выхода, эти книги
закрепощающее значение потеряли, а для крестьян, не получивших этого
права, они продолжали оставаться основным документом, прикреплявшим их
к земле. Такое положение при наличии ожесточенной борьбы внутри
господствующего класса за рабочие руки должно было вскоре привести к
невероятной запутанности крепостнических отношений, к многочисленным
тяжбам и обходам закона. Произошла массовая утечка крестьян от рядовых
служилых людей к крупным землевладельцам, светским и духовным, которые, 
используя выгодные для себя стороны этих законов о невыходе своих
крестьян, сумели разными способами переманить к себе помещичьих
крестьян и укрепить свое экономическое положение за счет служилой массы. 
Применение указов 1601—1602 гг. па практике породило "смуту", раздоры и
кровопролитие и в среде служилых людей. Наиболее богатые и
предприимчивые помещики увеличивали население своих поместий, вывозя и
переманивая крестьян от служилой мелкоты. Возникали острые конфликты, 
сопровождавшиеся убийствами и затяжными тяжбами. Указами 1601 – 1602 гг. 
одни слои господствующего класса были противопоставлены другим прежде
всего по социальному, а отчасти и территориальному признаку, что дало
современникам возможность увидеть в действиях Годунова попытку
следовать примеру Ивана Грозного, учредившего опричнину. Желая
предотвратить урон, причиняемый хозяйству выходом и вывозом крестьян, помещики не отпускали их от себя. В свою очередь крестьяне усиливали
отпор помещичьему произволу. Они по-своему толковали правительственное
законодательство, переставали платить государственные налоги и
осуществляли стихийные, незаконные выходы. Реализация указов 1601 – 
1602 гг. не только не ослабила классовые и внутриклассовые противоречия в
деревне, а напротив, значительно обострила их. 
Восстание И. Болотникова, представлявшее кульминацию Крестьянской
войны начала XVII в., нанесло сильный удар по формировавшемуся в России
крепостному строю. Но в то же время в лагере восставших продолжали
раздаваться поместья сторонникам движения — свидетельство того, что, 
даже победив, крестьяне и холопы не были способны радикально изменить
общественные отношения. Выступая против крепостного порядка, они на
практике добивались лишь наиболее приемлемой для себя модификации
феодальных отношений. 
Уже в ходе подавления восстания И. Болотникова правительство В. Шуйского
предпринимало меры для восстановления нарушенных крепостнических
отношений в деревне. Основным документом, определившим политику
правительства В. Шуйского как политику крепостнической реставрации, стало
Соборное уложение 9 марта 1607 г. Это Уложение явилось реакцией
землевладельцев на антикрепостнические лозунги и действия восставших. 
Осуждая нерешительность и половинчатость законов 1601 – 1602 гг., 
составители Соборного уложения 9 марта 1607 г. одновременно
провозглашали свою верность годуновскому указу 1592/93 г. о повсеместном
запрещении крестьянского выхода. 
Процесс закрепощения предстает более сложным, чем это казалось ранее. 
Классовая борьба крестьян и холопов, а также противоречия внутри
господствующего класса не позволяли правительству двигаться по пути
закрепощения так быстро, как ему хотелось бы. Лишение крестьян права
выхода растянулось без малого на 30 лет и сопровождалось такой
"оговоркой", как введение урочных лет для сыска вывезенных и беглых
крестьян. Для отмены же урочных лет потребовалось еще 40 лет. Здесь
сказалось и мощное воздействие Крестьянской войны и Смуты на процесс
закрепощения. Только с принятием такого общероссийского крепостнического
кодекса, как Соборное уложение 1649 г. урочные лета были отменены, 
провозглашен бессрочный сыск, а крестьяне и члены их семей стали "вечно
крепкими" своим господам по писцовым и переписным книгам. 
Соборное уложение 1649 г. о крепостном праве
В дореволюционной историографии имела место тенденция рассматривать
правовое положение крестьян по Уложению 1649 г. преимущественно в
рамках его главы XI, а ее основной смысл сводить к отмене урочных лет
сыска беглых крестьян и установлению ряда других норм сыска. В равной
мере не правомочно и мнение тех дореволюционных авторов (В.О. 
Ключевский, М.А. Дьяконов), которые, исходя из общей концепции безуказногозакрепощения крестьян, не придавали в этом процессе большого значения
Уложению и прежде всего его главе XI. 
В советской историографии вопрос о роли Уложения 1649 г. в судьбе русского
крестьянства рассматривался с привлечением данных не только главы XI. 
Однако центральное и наиболее важное место занимает именно глава XI. Ее
название "Суд о крестьянах" показывает, что целью главы служило правовое
регулирование взаимоотношений землевладельцев в вопросах владения
крестьянами. Монополистическое право владения крестьянами закреплялось
за всеми категориями служилых чинов. 
Закон о наследственном (для феодалов) и потомственном (для крепостных) 
прикреплении крестьян с вытекающим отсюда правом бессрочного сыска
беглых являлся наиболее крупной и радикальной нормой Уложения 1649 г. 
Закон был распространен на все категории крестьян и бобылей, включая
черносошных. Положив в основание прикрепления крестьян и бобылей
документы государственного кадастра – писцовые книги 1626 г. и переписные
1646-1649 гг., – глава XI ввела обязательные регистрации в приказах всех
сделок на крестьян. 
Таким образом, крестьянин выступал прежде всего как объект права. Но
наряду с этим он был наделен определенными чертами субъекта права. 
Законодательство XVII века рассматривало крестьянина и его имущество в
неразрывном единстве. Основу этого составляло признание законом
экономической связи феодального владения с крестьянским хозяйством. 
Уложение 1649 г., завершив юридическое оформление крепостной
зависимости для всех категорий крестьян, одновременно создавало в
определенной мере правовое ограждение сословно-классовой целостности
крестьянства, стремясь замкнуть его в сословных рамках. 
В связи с общей концепцией крепостного права как юридического выражения
производственных отношений феодального общества советские историки
связывали с Уложением 1649 г. новую ступень на пути окончательного
закрепощения крестьян. 
Крепостное право включало две формы прикрепления непосредственного
производителя: прикрепление к земле, феодальному владению или наделу на
черносошных землях и прикрепление к личности феодала. На протяжении
XVII-XIX вв. соотношение этих форм прикрепления менялось. Сначала
(включая XVII в.) преобладала первая, позже — вторая. Первенствующая
роль прикрепления крестьян к земле в значительной мере была связана с
высоким удельным весом поместной системы в XVII в. Крестьянин выступал в
законодательстве как органическая принадлежность поместья и вотчины
независимо от личности владельца. Владелец имел определенные права
распоряжения крестьянами лишь тогда и в той мере, когда и в какой мере он
был владельцем поместья или вотчины. Таким образом, Уложение 1649 г., завершив юридическое оформление
крепостной зависимости, одновременно замкало крестьянство в сословных
рамках, запрещало переход в другие сословия, законодательно в какой-то
степени ограждая от своеволия феодалов. Это обеспечивало для того
времени устойчивое равновесие и функционирование всей феодально-
крепостнической системы.