Слово «би́тники» происходит от английского Beat. Так называются представители и последователи поколения американской артистической богемы конца 50-х — начала 60-х годов.
Деятели «разбитого поколения» привнесли в литературу (и в культуру в широком смысле этого слова) множество новых идей и открыли новые горизонты, которые до сих пор не освоены до конца. Нонконформизм и изменённое состояние сознания стали фундаментом, на котором было построено здание битнической культуры. Битники подвергли переоценке многие культурные ценности и сделали психоделические озарения артистической нормой. После битников многие представители поколения 60-х принялись экспериментировать с наркотиками и писать стихи, музыку и прозу.
Очень популярны имена таких битников, как Уильям Берроуз и Джек Керуак. Оба внесли немалый вклад в развитие культуры поколения битников. И даже стали жертвами популистских искажений своих идей и образов. Керуак считается создателем метода спонтанной прозы, одного из главных творческих методов, которыми пользовались битники. В его основе — безыскусность, свобода и импровизация. Роман Керуака «На дороге» стал библией поколения бит. Уильяма Берроуза часто называют изобретателем метода «нарезок» (cut-ups) — тоже одного из основополагающих для бит-поколения. Однако на самом деле этот метод даже не изобрёл, а переосмыслил Брайон Гайсин — художник и поэт (а также ресторатор и мистик), который, сделав очень многое для развития битнического движения, так и остался в тени своих более популярных друзей.
Литература битников одно из центральных событий. С одной стороны били связаны с движением контестации, с другой стороны с авангардом. Литературная программа восходит к Рембо, сюрреалистам, была последней серьезной попыткой реализовать авангард.
Изначильно биники по отношению к обществу были настроены враждебно. В этом похожи на Рембо и Уитмена, сюрреалистов, экспрессионистов (Миллер, Г.Стайн. и др.) Все авторы, творившие спонтанно могут быть названы предшественниками битников. В музыке параллельно были джазовые импровизации.
Битники считали, что в литературе жизнь должна быть изображена потоком без сюжета и композиции, поток слов должен изливаться свободно, на практике же не были так радикальны.
Джека Керуака (Jack Kerollac, 1922-1969) не зря называли «Великим Воспоминателем»: свою жизнь он последовательно обращал в материал творчества. Лучший его роман «На дороге» (Оп the Road) был создан в начале 1950-х годов, но опубликован только в 1957 году. Всего Керуак написал почти два десятка книг (в их числе «Бродяги Дхармы», Dharma Bums, 1958; «Подземные», The Sllbterraneans, 1958; «Биг Сур», Big Sнr, 1962 и др.), в конечном счете составивших автобиографическую «Легенду о Дюлузе».
«На дороге» лишь условно можно назвать романом, в основном это протокольно-подробное описание автомобильных путешествий через континент, предпринятых Керуаком в обществе Нила Кэссиди в 1947 и 1950 годах. Личность легендарная в кругах битнической богемы, Кэссиди изображен у Керуака под именем Дин Мориарти. Он - живая противоположность всякой оседлости и умеренности, полон необузданной энергии, жаждет всего разом: свободы, любви, приключений, общения, новизны. Писателю Сэлу Пэрадайзу, с которым автор отождествляет себя, Дин служит образцом и учителем жизни. Сэл поначалу - изверившийся циник, преследуемый ощущением, что «все мертво». Уроки Дина и жизнь «на дороге» одаряют его радостно-романтическим чувством свободы. Однако на смену ему вскоре опять приходят усталость и разочарование. Мир то распахивается гостеприимно, то сжимается до тесной коробки автосалона, и тогда паломничество в поисках откровения - «мгновения, когда все понимаешь и все навеки решается» - начинает напоминать отчаянное бегство в никуда. Это противоречие воплотилось и в судьбе самого Керуака: при жизни став легендой как «король битников», он провел свое последнее десятилетие затворником, почти ничего не писал и умер от алкоголизма.
В истории литературы Керуак остался как первооткрыватель битнической темы (успешно развивавщей мотив «великого американского путешествия») и как создатель нового стиля - «спонтанной», или «джазовой», прозы. Рукопись романа «На дороге» представляла собой тридцатиметровый рулон бумаги, единожды заправленный в пишущую машинку, чтобы запечатлеть поток из 120000 слов (знаки препинания сводились почти исключительно к тире). В разрушении логического строя речи Керуак видел возможность сообщить слову новую энергию, импровизационную свободу. Этому у него учились позднейшие американские прозаики и особенно поэты - от Аллена Гинзберга до Боба Дилана.
Поэтическим манифестом битнического авангарда считается поэма Аллена Гинзберга (Allen Ginsberg, 1926-1997) «Вопль» (Howl, 1956). При первом публичном чтении (в 1955 году в художественной «Галерее Шести» в Сан-Франциско) она вызвала шок и скандал, а после публикации стала предметом громкого судебного разбирательства в связи с обвинениями в непристойности. Сам автор назвал свое произведение «огромной печальной комедией из безумных фраз и бессмысленных образов». Первая из четырех частей поэмы (78 строк) составляет одно предложение, читаемое «на одном дыхании» и, соответственно, предельном напряжении нервов и голосовых связок. Это крик боли, проклятие «молоху» Америки, противостоящему личности как некий монолит: война, газетная ложь, политическая бюрократия, обывательская конформность выглядят «взаимозаменимыми» проявлениями современного зла. Настроения молитвенного экстаза и уныния, гнева и усталости лихорадочно сменяют друг друга, - впрочем, помимо патетики в палитре поэта находится место и для иронии, игры, юмора, трогательных любовных интонаций.
Программно исповедуемые битниками и их наследниками «новая чувствительность» и «революция сознания» провоцируют подозрительное отношение к словесности: в слове, организованной речи видится помеха искомому высвобождению спонтанного чувства из-под ига «тоталитарного» рассудка. Ведущими формами творчества в рамках нарождающейся контр культуры становятся рок-музыка, театральный хэппенинг, экспериментальное кино, способные провоцировать «экстатическое», принципиально чуждое рефлексии соучастие воспринимающего в творческом акте. Внесла вклад в становление новой поэзии и проза.
Уильям Берроуз (Wil1iam Bнrrollghs, 1914-1997) на протяжении 1950-х, а частью и 1960-х годов оставался в Америке писателем непримиримо «подпольным». Широкую известность ему принесла книга «Голый завтрак» (The Naked Lunch), опубликованная в Париже в 1959 г., а в США только в 1966-м. «Голый завтрак», по определению автора, это «момент остолбенения, когда каждый видит, что у него надето на вилке», - момент скандальной, невыносимо мучительной, но и открывающей путь к блаженству встречи с жизнью без лживых покровов. Берроуз – парадоксальный пример литератора, считавшего слово своим врагом, видевшего в нем род опасного наркотика. По его мнению, оставаясь частью социального «мейнстрима», человек обречен существовать в рабстве у слов-образов, как бы внутри нескончаемого «кино». Освободиться можно только порвав киноленту, для чего Берроузом используется шоковая техника в духе сюрреалистских или дадаистских практик. Ножницы и клей становятся рабочим инструментарием писателя, поскольку его излюбленный композиционный прием - произвольная фрагментация как будто «готового» текста и про из вольный монтаж фрагментов. «Кто сказал, что поэты должны думать? - вопрошал Берроуз. - Поэты должны освобождать слово».
С устремлением к свободе, искренности, «аутентичности» связана одна из основных линий развития послевоенной американской поэзии, которую помимо Гинзберга представляют другие «барды» так называемого «сан-франциского Возрождению> (Лоренс Ферлингетти, Грегори Корсо), а также Гэри Снайдер, Роберт Блай, Эйдриэнн Рич и др. Доминирующую в 1960-е годы поэтическую манеру определяют свободный стих, обращенность к сугубо личной, автобиографической, часто семейной тематике, репортажность в сочетании с вызывающей откровенностью. Все это резко противоположно идеалу иронической анонимности, деперсонализированной, строгой метрической формы, который исповедовали многие поэты межвоенных десятилетий. Теперь их авторитет поколеблен: кумирами нового поколения становятся У. Уитмен, У. К. Уильямс, С. КреЙн. Поэзия в очередной раз ищет вдохновения в обыденной речи, пытается апеллировать к повседневности, к опыту максимально широкой аудитории. Едва ли не впервые в ХХ веке - и, надо сказать, ненадолго - американский поэт перестает чувствовать себя аутсайдером в обществе: поэтические чтения, происходящие в университетах, кафе, джаз-клубах и даже на стадионах, собирают как никогда многолюдные аудитории.
Притиворечие: стремится эмоционально опустошить слово, но часто в его прозе присутствует эмоциональная исповедальность, выразительность. Второе противоречие: логично было бы молчать не давая существовать словам, но Берроуз не молчит, а пишет, и пишет много. Это результат того, что подвластно писателю только слабо. При всей карнавальность Берроуз – писатель печальный.
Битники – явление важное, последняя попытка осуществления авангардного проекта (от Рембо). Но символическая природа слова оказывается непреодолима.
