В противоположность театру непосредственного эмоционального переживания Андреев создает свой театр философской мысли, аллегории, символа и гротеска, пренебрегая жизнеподобием и стремясь дать «широкий синтез», «обобщение целых полос жизни». Тяготение к «грубости, угловатости, даже как будто вульгарной карикатурности», гротесковая сатирическая образность, «депсихологизация» и «деиндивидуализация» персонажей, лишенных бытовой конкретности, доведение одной укрупненной черты характера до крайней степени развития при отсечении «мелочей и второстепенного», резкая стилевая контрастность — все это требовалось писателю, чтобы с самого начала разрушить иллюзию реальности происходящего на сцене и беспрепятственно выразить волнующую его философскую идею.
В «Жизни человека» (как и в некоторых последующих пьесах) Андрееву удалось предвосхитить характерные особенности экспрессионистской драматургии, наиболее сильно развившейся в немецкой литературе 1910—1920-х годов (в пьесах Г. Кайзера, Э. Толлера и других писателей). Как и немецкие экспрессионисты, он обостренно воспринимал трагизм существования отчужденного человеческого «я», беспомощного перед властью рока. Выдвигая на первый план не отражение событий, а эмоциональное, субъективное отношение к ним, Андреев создавал «искусство переживания», в котором картины реальной действительности деформировались под напором бурных, смятенных переживаний художника, тревожно реагировавшего на вопиющие диссонансы истории.
В 1910-е А-драматург увлекается своей теорией «панпсихизма», согласно которой его театр одновременно противостоит прежней драматургии и быстро входившему в обиход кинематографу, ставя во главе угла не действие, а показ интеллектуального переживания.
В пьесе А. действительно нет места «спокойной степени» либо использован сатирический гротеск (3-я картина «Бал у человека»), либо нагнетается безысходный ужас (5-я картина «Смерть Человека»), либо передаётся возвышенно светлый строй чувств и мыслей (2-я картина «Любовь и бедность»). Преувеличение, гротеск, контрасты нужны писателю для того, чтобы нейтрализовать возможность эмоционального сопереживания, с с предельной наглядностью выразить чисто интеллектуальное философское содержание.
Синтез искусств в пьесе.
С той же целью А. широко использует в «Жизни человека» средства смежных родов искусства – живописи, музыки, элементов пластики. В приемах обрисовки стилизованных персонажей, эмоционального сценического «фона» сказалось увлечение писателя искусством великого испанского художника Франсиско Гойи, особенно сериями офортов «Каприччос» и «Бедствия войны». Такие свойства графического письма Гойи, как гротеск, гиперболизация, безудержность фантастики, контрастная «игра» светлых и тёмных красок, отсутствие частностей, «теней», стремление к обнажению противоречий в наивысшей степени, - оригинально претворились в андреевской подборке «оживших картин», представляющих жизнь человека. Цветовая палитра в пьесе весьма подвижна: каждой картине, пронизанной определённым настроением и воссоздающий определённый этап в жизни человека, соответствует своя гамма красок. Так, во 2-й картине тему молодости Человека и его жены усиливают «яркий, тёплый свет», «совершенно гладкие светло-розовые стены», «яркие, весёлые платья», «прекрасный букет полевых цветов».
Столь же существенна в «Ж.Ч.» символика музыки. Коротенькая, в две музыкальные фразы, крикливая «полька с подрагивающими, весёлыми и чрезвычайно пустыми звуками», под которую старательно танцуют «девушки и молодые люди», оттеняет полнейшую обезличенность собравшихся на балу Гостей – марионеток. А геометрически правильное помещение, где происходит действие и в окна которого всегда смотрит ночь, углубляет мысль об удручающем однообразии бытия – навеки заданной форме мира-клетки.
Ремарки.
В ремарках Андреева, с одной стороны, заметно усиливается лирическое начало, с другой стороны, они могут содержать элементы повествования, при этом нарушаются сложившиеся нормы функционирования ремарок в структуре драматического текста.
В драматургии Л. Андреева становится доминирующим принцип последовательной корреляции ремарок с основным текстом пьесы, восходящий к трагедиям А.С. Пушкина. Повторяющиеся образы объединяют ремарки и реплики персонажей. Эти повторы могут концентрироваться в одной драме или охватывать цикл пьес и, шире, все творчество писателя. Так, в ремарках большинства пьес повторяются образы, связанные с мотивом замкнутого пространства, прежде всего образ стены, сквозной и для прозаических произведений Л. Андреева. Устойчивый характер носят «световые» и «цветовые» ремарки. В них повторяются речевые средства, создающие образ серого, мглистого, мутного, и используется контраст мрака и света, см., например: ...Льется ровный, слабый свет — ион так же сер, однообразен, одноцветен, прозрачен («Жизнь человека»).
