Герменевтика – искусство и теория истолкования текстов, учение о понимании смысла высказывания и – шире – другой индивидуальности. Она может быть охарактеризована как учение о познании личности говорящего и ею познанного.
Герменевтика ныне является методологической основой гуманитарного знания, в том числе искусствоведения и литературоведения. Ее положения проливают свет на характер общения писателей с публикой и отдельными лицами. Истоки герменевтики – в средневековье, так как нужно было уметь читать и понимать древние тексты. Как самостоятельная научная дисциплина она оформилась в XIX в. благодаря трудам немецких мыслителей Фридриха Шлейермахера (1768-1834) и Вильгельма Дильтея (1833-1911). Известнейшими продолжателями их дела являются Ганс-Георг Гадамер (1900-2002), Поль Рикёр (1913-2005), Густав Густавович Шпет (1879-1937) и Михаил Михайлович Бахтин (1895-1975).
Понимание – центральное понятие герменевтики. Гадамер говорил: «Повсюду, где устраняется незнание и незнакомство, совершается герменевтический процесс собирания мира в слово и общее сознание». «Постичь смысл в литературе – найти пересечение авторской идеи и читательского прочтения».
Понимание осуществляется двояко: с одной стороны – в прямом общении людей («собеседование»), с другой, основной стороны – на почве письменных текстов, что и сближает герменевтику с филологией. Кроме того, понимание составляет единство двух начал. Это, во-первых, интуитивное постижение предмета, во-вторых, на основе непосредственного понимания вслед за ним возникает и истолкование, обозначаемое термином «интерпретация».
Благодаря интерпретации высказываний преодолевается неполнота их первоначального понимания, но лишь частично: в истолковании неизменно присутствует и непонимание, ибо с любой точки зрения (индивидуальной, исторической, географической) видно далеко не все. Интерпретация является одновременно и познавательной, и субъективно направленной: толкователь высказывания привносит в него что-то свое. Шлейермахер говорил о том, что задача толкователя состоит в том, чтобы осознать «неосознанное» для говорящего, придать высказыванию дополнительную ясность, обнаружить скрытый смысл в очевидном. В этой связи следует обозначить и значение смысла высказывания: это не только вложенное в него говорящим (сознательно или непреднамеренно), но также и то, что извлек из него толкователь.
Особый вклад в развитие герменевтики своими работами «Проблема текста…» и «К методологии гуманитарных наук» внес балансировавший между формалистами и социалистами Бахтин, разработав понятие диалогичности. Диалогичность – это открытость сознания человека, готовность его к общению, дар живого отклика на мнения других людей, а также способность вызывать отклик на собственные высказывания и действия. Бахтин считал, что доминирующим началом человеческого существования является межличностная коммуникация. Диалогическое общение может быть как непосредственным (двустороннее), так и опосредованным текстами (одностороннее – контакт автора с читателем).
Бахтин подчеркивал, что в диалоге с автором читатель стремится «углубиться до творческого ядра личности» создателя произведения, при этом духовно обогащаясь.
Характеризуя науку и искусство в аспекте диалогичности, ученый говорил о ней, как об основе гуманитарных дисциплин и художественного творчества, ведь здесь имеет место «активность вопрошающая, отвечающая, соглашающаяся, возражающая и т. д.». А вот естественные и математические науки Бахтин определял как безгласные, монологические, так как здесь важна не «глубина проникновения», а «абсолютная точность знания».
Интересны и мысли Бахтина о карнавальных началах в литературе. Карнавал представлялся как общенародное действо для сброса норм средневековья (например, торжество низа человеческого тела). На троне – карнавальный король, пародийного короля увенчивали (шапка шута вместо короны), и в итоге развенчивали с поруганием и хулой. Карнавалу присущи мезальянсы (соединение несоединимого) – например, чтение убийцей и проституткой Евангелия. Общее свойство карнавальных тем – амбивалентность, то ест двуединость смыслов. Бахтин считал, что карнавальное явление уходит в маскарады, площадные балаганы, карнавальную литературу («Дон Кихот», «Гаргантюа и Пантагрюэль»). Ученый также обращал внимание на то, что Достоевский многое взял из менипповой сатиры (герой-идеолог ищет истину). Менипп употреблял трущобный натурализм, психологические эксперименты с элементами фантастики (у Достоевского тоже много кошмаров, снов, грез). Кстати, Достоевский фактически предсказал большевизм, то есть без должного исторического опыта говорил о вещах, которые сбылись в будущем.
Существует также и нетрадиционная герменевтика, представленная работами М. Фуко и П. Рикёра. Если традиционная герменевтика устремлена к претворению чужого в свое, к обретению взаимопонимания и согласия, то «новая» герменевтика склонна к надменности и подозрительности к рассматриваемым высказываниям, к разоблачению неосознанного и потаенного: здесь «скрытая и безмолвствующая часть человека выносится на всеобщее обозрение».
