Нарушение понимания. чужая речь воспринимается как нечленораздельный поток звуков; больные не всегда сразу осознают у себя наличие речевого расстройства; частичное непонимание речи, подмена точного восприятия слова догадками; различные слова звучат для такого человека одинаково (хвост — гвоздь); с трудом улавливается лексико-семантическая часть (например, услышав слово колокольчик, такой больной говорит: «Это что-то маленькое, а что не знаю».); не различаются на слух тембр голоса, интонация речи, не дифференцируются неречевые звуки: звонки, гудки, шелест бумаги, звук льющейся воды и т. д.
Нарушение экспрессивной речи. множество литеральных и вербальных парафазии; речь больного состоит из случайного набора звуков, слогов и словосочетаний (Больной М. на вопрос: «У вас голова болит?» — отвечал: «Раз нас это и грамажим, ны мы их и так это давно быть лет пять то же было а последних годах. Что очень болезня теня ну голова на вот надима»); вторично страдает повторение слов, причем нередко первоначально слово автоматизировано; Наблюдаются аграмматизмы, проявляющийся в отсутствии согласования между членами предложения в роде и числе, в незаконченности высказывания, в пропусках слов, заменах существительных личными местоимениями. Менее расстроено использование предлогов и флексий существительных.
Нарушение чтения и письма. При чтении в речи появляется множество литеральных парафазии; Чтение остается наиболее сохранной речевой функцией при сенсорной афазии, так как оно осуществляется путем привлечения оптического и кинестетического контроля. Письменная речь находится в прямой зависимости от состояния фонематического слуха. На раннем этапе восстановления нарушено не только письмо под диктовку, но и списывание слов; В слуховых диктантах длительное время наблюдаются литеральные параграфии. Наблюдаются грубые нарушения счета. Больные, не понимая инструкции, могут пассивно копировать, списывать примеры, не совершая арифметических операций, могут неправильно записать число, например: 5 + 2 = 3.
