Доминирование в философии во второй половине XIX в. идей революционных демократов, народников и наконец социал-демократов, борющихся за проведение социалистических преобразований в нашей стране, не означало того, что социалисты не имели философской оппозиции.
Константин Николаевич Леонтьев. Он — человек высокой принципиальности и православной религиозности. Суть его взглядов нашла отражение в работах: “Византизм и славянство”, “Храм и Церковь”, “Письма отшельника” и др.
Учитывая разногласия среди славянских народов, он, вопреки мнению Н. Я. Данилевского, пришел к выводу о том, что идея их объединения проблематична ввиду того, что значительная часть славян настроена прозападно. Мыслитель видел в византизме, лежащем в основе российской государственности, вопреки мнению П. Я. Чаадаева, положительное начало. Так как, по мнению Леонтьева, византизм помог государству выстоять в испытаниях, он считал пагубным для нашей страны шаги в направлении к социализму. Осознавая то, что социалистические идеи доминируют в умах многих представителей интеллигенции, наблюдая за действиями тех, кто во что бы то ни стало добивается перехода России к социализму, оценивая те средства, которые при этом применяются и предвидя результаты социалистических экспериментов в нашей стране, мыслитель пришел к выводу, что Россия обречена на гибель. Этот вывод с суровой прямотой был сформулирован в его работе “Письма отшельника”. Он полагал, что, хотя Россия и обречена на гибель, тем не менее, укрепив устои государства и наладив правильную восточную политику, ей удастся продержаться еще несколько сот лет.
Что же такое византизм в том смысле, как это ввел в научный оборот К.Н.Леонтьев? Сам Леонтьев пишет об этом так: «Отвлеченная идея византизма крайне ясна и понятна. Эта общая идея слагается из нескольких частных идей: религиозных, государственных, нравственных, философских и художественных»[9]. «Византизм есть прежде всего особого рода образованность или культура, имеющая свои отличительные признаки, свои общие, ясные, резкие, понятийные начала и свои определенные в истории последствия»[10].
«В нравственном мире, - продолжает он, - мы знаем, что византийский идеал не имеет того высокого и во многих случаях крайне преувеличенного понятия о земной личности человеческой, которое внесено в историю германской феодализмом»[11].
Давая определение византизму, Леонтьев тем самым указал, где нужно искать отличия России и Западной Европы. Он указывает на то, что корни отличий лежат в принципиально разных антропологии и эпистемологии византийской и западно-европейской традиций. Именно это, а именно привнесение преувеличенного понятия о земной личности человеческой, порожденное претензиями Римского папского престола на особое место, на представление и замещение Бога на земле - со времен императора Карла Великого (IX век) обозначило цивилизационный раздел между католическим Западом и православным Востоком. Леонтьев отмечает: «Воцарение Карла Великого (IX век), его венчание императорское, которое было делом папства, можно считать первой попыткой романо-германской Европы выделить резко свою образованность из общевизантийской, которая до тех пор подчиняла себе, хотя бы только духовно, и все западные страны...»
По мысли Леонтьева антрополатризация человеческого духа и привнесенная в исторический процесс идея либерализации человеческого бытия неминуемо приведет Европу к социализму и коммунизму, что представлялось Леонтьеву смертельно опасным не только для самой Европы, но также и для России, так как с XVIII века европейские тенденции имеют на неё сильное влияние.
Рассуждая о том, как Россия могла бы избежать перспективы эгалитарно-либерального разложения, К.Н. Леонтьев анализирует насколько Россия сходна и чем отлична от Западной Европы и приходит к выводу, что спасение России может проистекать только из её православного византийского вероисповедания, которое и определило все то, что отличает Россию от Запада, а именно особую духовность, как неотъемлемую основополагающую характеристику русского общества. Византийское православие вместе с собой принесло в Россию и многие нормы византийского быта, культуры и даже государственности. Леонтьев приходит к выводу, что определяющими для жизни России являются не европейское влияние, а её византийские корни. Леонтьевским ответом на им же самим поставленный вопрос о том, как Россия могла бы избежать представлявшейся ему трагической судьбы Европы, стал его призыв к изучению византийского наследия, к изучению византизма, понимаемого в широком цивилизационном контексте.
В чем же заключается суть византийского наследия и в чем заключается византизм в русской жизни? Коротким ответом на этот вопрос будет следующий: византизм проявлялся и проявляется в теоцентричной антропологии бытия и мироощущения русского общества, унаследованной вместе с Православием от Византийской цивилизации. Именно теоцентричная антропология русского общества делает возможным мирное сосуществования в рамках одного государства Православия и Ислама, для которого теоцентризм также является основополагающей характеристикой. Напротив, несмотря на постоянное стремление элит к Западу, русский мир всегда находился в тех или иных, в том числе военных противоречиях с Западом, бытие и мироощущение которого построено на антропологии физической природы человека.
Византизм как цивилизационно-культурная парадигма философии К.Н.Леонтьева заключается не в призыве искать и культивировать в русской действительности черты ушедшей в небытие византийской цивилизации. Византизм в интуиции К.Н.Леонтьева есть унаследованная от Византии убежденная теоцентричность бытия и мироощущения русского общества, не зависимая от конкретно-исторической формы его государственной (ибо даже в атеистическом Советском Союзе сохранялась убежденная теоцентричность, хотя и «безбожная» - как то имеет место, например, и в буддизме - которая и определилась в культ личности Сталина). Теоцентричная антропология и эпистемология, произрастающая (хотя часто и не самоидентифицированно) из мироощущения исихазма, являются глубинной основой русского самосознания. И это отличает нас от антропоцентричного запада, к концу XIX века вынесшего Бога за пределы своего бытия. «Бог умер», - так Фридрих Ницше подвел итог европейского духовного развития. Дальнейшая жизнь Европы проистекает уже без участия в ней Святого Духа.
Леонтьев настаивал на принятии византизма и в качестве основы политического мышления России. «Для силы России необходим византизм»[19]. «Нравится ли нам это или нет, худо ли это византийское начало или хорошо, но оно единственный надежный якорь нашего не только русского, но и всеславянского охранения»[20].
