Семья континентального права: история возникновения, развития и распространения, отличительные черты. Уголовное право Германии и Франции (общая характеристика).

Название романо-германской системы (второе ее название - цивильное право) связано с Древним Римом и с германскими племенами, населявшими Западную Европу после крушения Римской империи. Она распространена в государствах континентальной Европы (в связи с чем называется еще и континентальной системой права), а также в некоторых других государствах, например в бывших колониях Франции. Существенное влияние на формирование этой системы оказали УК Франции 1810 г. и уголовное законодательство Германии XIX века.

Отличительные черты романо-германской системы права:

- стремление к писаному праву, признанию закона единственным нормативным источником уголовного права, кодификации уголовно-правовых законов, а также отказ от прецедентов и обычного права;

- стремление к абстрактному описанию уголовно-правовых запретов, что выражается в предельной лаконичности языка уголовно-правового закона, предполагающей предельно обобщенную формулировку уголовно-правовых норм (рассчитанных на применение в отношении довольно широкого круга деяний).

Временной рам­кой здесь может послужить V век от Р. X. Эта дата не случай­на, так как приблизительно в это время, сменив прежних вла­стителей, утверждаются на престолах варварских государств первые династии, заложившие принципиально иной, отлич­ный от римского фундамент будущих средневековых коро­левств. На протяжении нескольких столетий варварские племена создают свои королевства; властители последних даруют подданным «правды», которые как и в Англии в части уголовно-правовой преимущественно содержат процессуальные постановления и нацелены на регламентацию процедур по разрешению кон­фликтных ситуаций. Остальные нормы посвящены казуистиче­ской регламентации размера композиционных штрафов. «Пре­ступление в целом воспринималось не как проступок, направ­ленный против политического порядка как такового или против общества в целом, а как проступок, направленный против жертвы и тех, кто с ней отождествлялся: сородичей, территориальной общины, феодального класса. ...Нормальным социальным ответом на такой проступок была месть со сторо­ны самой жертвы, или ее сородичей, или другой группы, к которой жертва принадлежала. ...В целом королевская или императорская юрисдикция над уголовными преступлениями была чрезвычайно ограничена»1.

Преступник воспринимался как враг ближнего или общно­сти; до идеи выдвижения публичного притязания на его «жизнь и члены» было еще далеко. Он во избежание возмуще­ния в общности выдавался «с головой» потерпевшему или се­мье последнего, которые либо карали его, либо удовлетворя­лись денежной компенсацией. Салическая правда свидетельст­вует, что убийца-раб выдавался родичам потерпевшего, а его хозяин уплачивал половину «композиции» (Les Salica, XXXV, 5); свободный, не имевший возможности уплатить компози­цию, подлежал смерти (Les Salica, LVILI).

Исторические зарисовки, встречающиеся в компаративист­ской литературе, характеризуют это время как «закат идеи пра­ва»2: оно было еще живо, однако на практике власть стреми­лась восстановить доступными средствами мир и спокойствие в общине и предотвратить кровную месть. Отсутствие сильной центральной власти, в свою очередь, порождало множествен­ность обычаев и локальных нормативных установлений.

К примеру, на территории современной Франции в эпоху раннего Средневековья сосуществовало несколько уголов­но-правовых систем: коренные обитатели местности (так на­зываемые римляне) судились и наказывались по римскому праву, в отношении покоривших их варваров действовали пле­менные обычаи с присущей им кровной местью и денежными выкупами; с течением времени римское уголовное право было замещено полностью варварскими правдами.

Второй этап в развитии континентального уголовного пра­ва, начавшийся в XII в., — это эпоха университетов. Движу­щим фактором изменений в правовой области стала Папская революция конца XI — начала XII в. На ее волне возникла система права как самостоятельное образование, а вместе с нею «класс профессиональных адвокатов и судей, иерархия судов, юридические школы, юридические трактаты и концеп­ция права как автономного, интегрированного, развивающего­ся свода принципов и процедур»1. С появлением правовой науки вышло из забвения римское право, которое стало изу­чаться и преподаваться в университетах. В монастырях и уни­верситетах создаются христианские уголовно-правовые по­строения, связанные с доктринами греховности, виновности, искупления и т. д. И именно в университетах как противовес партикуляризму местных обычаев, антихристианских в их ка­рательной направленности, как символ идеальной мыслимой канонико-правовой системы, как отражение борьбы за соблю­дение Божественного закона, отражением которого является закон земной, рождается типологическая идея семьи конти­нентального права — идея закона. В это время она еще умо­зрительна, однако ее краеугольный камень уже заложен рабо­тами канонистов и профессоров, связывающих уголовную от­ветственность с греховностью человека и необходимостью искупления вины.

Иными словами, в этот период зарождается понимание преступления как посягательства на Закон, которое требует от­мщения; закон становится самодостаточной ценностью, тре­бующей наказания в случае его нарушения; со временем закон начинает восприниматься как идеальное средство установле­ния порядка в обществе. Во Франции действовало до 400 сводов кутюмов (один из наиболее известных — Кутюмы Бовези Филиппа де Бомануара, датируемые XIII в.), акты парламентов (французских судебных органов той эпохи), ордонансы и эдикты королевской власти. Нисколько не преувеличивая, можно сказать, что уголовное право Франции в веке XVIII было в основе своей таким же, как и в веке XIII.

Основу уголовного права составляли многочисленные мест­ные кутюмы. При этом в большинстве своем кутюмы в их уголовно-правовой части оставались незаписанными, что создавало трудности в применении уголовного права; более того, санкции кутюмов были абсолютно-неопределенны. В кутюмах, как пра­вило, устанавливалось наказание, однако судья был свободен от­казаться от него и выбрать род и размер наказания по своему усмотрению. При этом противоречия между кутюмами начина­лись с самых основ уголовного права: так, Кутюмы Бовези дели­ли все преступления на три группы (опасные преступления, средние и незначительные), нормандские кутюмы —на две, ку­тюмы Анжу вообще не придерживались деления преступлений.

Королевские ордонансы и эдикты издавались время от вре­мени и в основном устанавливали наказуемость деяний опреде­ленного рода: отравлений, дуэлей, хищений казны и т. п. Уго­ловный ордонанс от 26 августа 1670 г. (Ordonnance Criminelle) был посвящен преимущественно процессуальному праву; уголовно-правовые нормы в нем сводятся к разрозненным поста­новлениям о наказаниях, их системе и порядке исполнения.

С точки зрения доктрины стараниями юристов в обычное уголовное право были привнесены построения разновидностей виновности, соучастия, предварительной преступной деятельно­сти. Как и в Германии, наибольший авторитет получают работы Кларуса и Фаринация. Тем не менее доктрина уголовного права во многом не восполняла существующих пробелов, поскольку, с одной стороны, была скована работами комментаторов рим­ского права и самим римским правом и, с другой, сталкивалась со множественностью кутюмов. Третий этап в развитии континентального уголовного пра­ва может быть назван современным. Его истоки лежат в идеях европейского Просвещения, а формальное начало можно свя­зать с 1764 г., появлением небольшой работы, оказавшей гро­мадное влияние на умы современников и с тех пор остающей­ся едва ли не краеугольным камнем всей континентальной уголовно-правовой философии, — «О преступлениях и наказа­ниях» маркиза Беккариа. Под влиянием идей Просвещения и на базисе экономиче­ски стремительно развивающегося общества с конца XVIII — начала XIX в. в Европе наступает эпоха подлинных кодифика­ций уголовного права, возносящих до того проповедуемую в университетах идею закона на небывалую высоту.  К моменту принятия Кодекса Наполеона уголовное право Франции уже не находилось в столь плачевном состоянии, что было описано ранее. В 1791 г. Учредительным собранием был принят уголовный кодекс, основанный на идеях Просве­щения, закрепивший принцип nullum crimen sine lege и уста­новивший (памятуя обличение Беккариа судейского произво­ла) систему абсолютно-определенных наказаний. Наряду с этим кодексом действовали кодекс полиции муниципаль­ной и полиции исправительной того же года, кодекс о пре­ступных деяниях и наказаниях 3 брюмера IV года (1795 г.) и ряд декретов Конвента, Директората и Консулата.

Кодекс был и реформаторским, и реакционным проектом одновременно. Его основной целью было добиться защиты общества; средством к этому послужила суровая карательная система; идея исправления была чужда его составителям.

Следующий уголовный кодекс, с которым связывается се­мья континентального уголовного права, — это Уголовный ко­декс Германской Империи от 15 мая 1871 г.

Его основой стали идеи кантианской и гегельянской фило­софии и постулаты классической школы уголовного права. Поворотным пунктом в истории немецкой уголовно-правовой Доктрины можно считать выход работы Поля Ансельма Фей­ербаха «Пересмотр уголовного права» в 1799 г. В этой и дру­гих своих работах Фейербах создал единую теорию уголовного права, основанную на принципах nulla poena sine lege, nulla poena sine crimene, nullum crimen sine poena legali. Назначенный в 1805 г. министром юстиции Баварии, Фейербах создал Ба­варский уголовный кодекс, который был принят 16 мая 1813 г. Его отличали полнота и ясность изложения Общей и Особенной частей; судейское усмотрение было сужено. Ко­декс следовал трехчленной градации преступлений, принятой в Кодексе Наполеона 1810 г. Основным недостатком кодекса стала его чрезмерная теоретизированность: положения о вине, соучастии оказались слишком запутанны и доктринальны. В Особенной части стремление сузить судейское усмотрение привело во многих случаях к казуистичности изложения. Ко­декс 1813 г. оказал влияние на уголовное законодательство большинства германских государств (в частности, в Ольденбурге в 1814 г. он был воспринят практически дословно).

В целом первая половина XIX в. характеризуется в Герма­нии кодификацией уголовного законодательства, порвавшей связь со средневековым уголовным правом, его неопределен­ностью и анархией. На дальнейшее развитие уголовного пра­ва особое влияние оказал уголовный кодекс Пруссии, приня­тый 14 апреля 1851 г. Как и французский кодекс 1810 г., прусский закон отличался краткостью и абстрактностью из­ложения (более того, истоки многих положений, например, соучастия и покушения, прослеживаются к французскому тексту); в лучшую сторону от французского кодекса он отли­чался и в аспекте проработанности Общей части (что было заслугой немецкой доктринальной школы), и в аспекте более мягкой карательной политики. Кодекс 1851 г. оказал влияние на законодательство многих немецких государств и стал по сути последним значимым кодификационным проектом, предшествовавшим появлению единого немецкого уголовного закона.